Книга Как повываешь?, страница 76 – Жаклин Хайд

— Это даже не ответ!

— Вернись сюда, — почти рычит он, заставляя мою киску трепетать. — Я помогу тебевыбраться из корсажа.

— Корсажа? — спрашиваю я, оглядываясь через плечо и случайно поворачиваясь к нему.

— Другое слово, обозначающее корсет, — он ухмыляется и, показывая пальцем круг, велит мне повернуться.

— Смотри-ка, какой ты у нас знаток

Моя кожа начинает гореть, когда его рука едва касается моего плеча, а другая скользит по талии. От поцелуя в шею живот наполняется бабочками, и у меня перехватывает дыхание.

— Что ты делаешь? — шепчу я, пытаясь скрыть, как быстро тело наполняется желанием.

Хотелось бы, чтобы для него это было не так просто.

— Помогаю тебе раздеться, — мрачный голос звучит бархатно и соблазнительно.

О черт. С каких это пор он стал таким чертовски обворожительным? Этот мужчина точно меня погубит, если вдруг начнет вот так дразнить. После сегодняшнего утра Коннор будто переключил режим на максимальное обаяние и хочет, чтобы мои яичники взорвались.

Он развязывает шнуровку, и приходится сделать шаг, когда он тянет меня к себе. Его губы касаются моего уха, когда он говорит:

— А потом я помогу тебе поиграть с киской.

Сердце падает куда-то вниз, а тело предает меня. Соски твердеют, клитор пульсирует, а по спине бегут мурашки. Сердце грохочет, ускоряя ритм.

— С чего ты взял, что именно этим мы будем заниматься? — ненавижу то, как быстро мое дыхание становится неровным лишь от одной этой мысли.

— Потому что я хочу помочь тебе кончить. Это проблема?

— Мужчины не делают это просто так, — выпаливаю я, желая провалиться сквозь землю, потому что никогда еще мужчина не ставил мой оргазм выше своего.

Хотя, наверное, Коннор просто хочет засунуть свой член куда потеплее, а моя киска уже готова и умоляет об этом.

Его голова резко поднимается, в глазах вспыхивает огонь.

— Я хочу. И ты позволишь мне это сделать, — при этих словах он поднимает голову, сверкая глазами. — Или ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасался?

Я замираю и молчу, пока корсет не падает, оставляя на мне только трусики и туфли.

Рычание, вырывающееся из его горла, звучит странно для человека, но пламя в глазах, когда он опускает взгляд на мои груди, заставляет соски затвердеть.

Я поспешно прикрываю их руками, но уже слишком поздно.

— Черт, Уитли. Иди сюда, пока я не потерял рассудок, — говорит он, притягивая меня за талию и накрываягубы своими.

После того как он целует меня до тех пор, что я почти начинаю стонать, он отстраняется, только чтобы резко толкнуть меня, и я падаю на кровать, а обнаженные груди подпрыгивают в разные стороны. Почти комично, как он отчаянно дергает шнуровку туфель, которые одна за другой с глухим звуком падают на пол. Он небрежно швыряет их и носки через плечо, заставляя меня смеяться.

Звук внезапно обрывается, когда он наклоняется и касается ртом внутренней стороны моего бедра, царапая бородой чувствительную кожу и заставляя меня почти подпрыгнуть на кровати с громким вздохом.

— Ненавижу, как ты дразнишь, — голос превращается в стон, когда его руки скользят вверх по моим икрам.

— Я знаю, что любишь, — он протягивает руку дальше вверх по моему телу и слегка щиплет за сосок. — И мы оба знаем, что твоей киске это нравится.

— Какая красноречивость. Боже, ты действуешь мне на нервы, — говорю я, пытаясь сделать вид, будто мне все равно, даже когда ноги извиваются по простыням в поисках трения. Вот же ублюдок.