Книга Как повываешь?, страница 79 – Жаклин Хайд

— Черт возьми, да. Ты можешь это принять, — шепчу я ей на ухо, одновременно пощипывая сосок. Я чувствую, как ее тело становится горячее. — Тебе просто нужно, чтобы внутри было что-то, что можно трахать, верно?

Мои пальцы бегают по игрушке, касаясь мягких губ киски и внутренней поверхности бедер, не задерживаясь на одном месте. Я играю с клитором, пока она засовывает в себя синий вибратор, мы работаем вместе, чтобы довести ее до края.

— Глубже, — мой голос срывается в рычание.

Я знаю, что глаза уже пожелтели, как самое яркое солнце. Мне насрать, особенно когда я получаю больше удовольствия, чем когда-либо прежде. Она так хорошо пахнет и издает эротичные звуки, которые смешиваются с озорным жужжанием, исходящим из промежности между ее бедер, доводя меня до безумия.

Я беру ее руку и толкаю, заставляя сильнее трахать игрушку. Она стонет, как котенок, а из моего члена вытекает предэякулят, заставляя прикусить губу и застонать. Я слегка двигаюсь, чтобы устроиться поудобнее, игнорируя собственные потребности, и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в шею. Из груди вырывается рык, когда ее запах становится насыщеннее, а влажность между бедрами усиливается.

Сердце грохочет в груди, когда она начинает сжимать своим маленьким кулачком игрушку, трахая себя.

— Вот и все, любимая. Дай своей киске то, чего она хочет.

— О боже, — вскрикивает она, наконец произнося что-топомимо стонов, и моя улыбка становится шире.

Моя женщина не привыкла к грязным разговорам. Моя женщина?

Я отгоняю мысли о том, что она принадлежит мне, когда ее ноги начинают дрожать.

— Ты близко?

Она быстро кивает, и я тут же убираю игрушку, не дав ей кончить.

— Что ты делаешь?! — ее голос звучит жалобно, она пытается сопротивляться.

Игнорируя вопрос, я тянусь к ее ящику с сокровищами. Я достаю дилдо чуть большего размера — мне нужно видеть, как ее тугая киска растягивается.

Пауза и тишина в момент смены игрушек, похоже, смущают ее, потому что, когда я снова наклоняюсь, чтобы прикоснуться к ней, ее ноги уже сомкнуты.

— Это так неловко, — бормочет она, опуская голову.

Неловко? Как она может чувствовать себя неловко, когда я сижу здесь, завороженный ее нежной кожей и блеском соков на прекрасной киске?

Я провожу пальцами по ее мягкому животу, нежно поглаживая бедро.

— Тебе нечего от меня скрывать, Уитли. Ты прекрасна. Эти бедра… ты совершенно сногсшибательна.

Когда она не раздвигает ноги, я резко хватаюсь за ее пышные изгибы и рычу, уже не в силах терпеть эту неуверенность, в то время как мой член буквально умоляет о малейшем прикосновении к ней.

Я ложусь рядом, заставляя свои глаза вернуться к нормальному виду, и беру ее руку в свою.

Она вздрагивает, когда я плюю ей в ладонь.

— Что за че⁠…

Я крепко хватаю ее за руку, испытывая отвращение к себе за то, что не сказал ей, какая она красивая, раньше.

— Заткнись нахуй и позволь показать, почему ты больше никогда не должна от меня прятаться.

Я расстегиваю джинсы, кладу ее руку на свой стояк и чуть не кончаю от одного прикосновения ее мягкой ладони. Мы начинаем двигаться вместе, пока я стягиваю с себя одежду.

— О боже мой, — выдыхает она.

— Чувствуешь, какой он твердый из-за тебя? — я медленно двигаю ее рукой по всей своей длине.

— Да, — шепчет она, глядя на него широко раскрытыми глазами.