Книга Как повываешь?, страница 146 – Жаклин Хайд

Я выпрямляюсь и оборачиваюсь. Холодок пробегает по позвоночнику, когда я вижу его в элегантном костюме у потайного входа. Отвращение в его взгляде заставляет кожу покрыться мурашками.

— Коннор, я могу все объяснить, — выпаливаю я, едва сдерживая тошноту от презрения в его глазах. Он даже не смотрит на меня.

Он буравит взглядом Одетт, словно меня не существует.

— Мне пора уходить, — говорит она.

Она бросает на меня взгляд и морщится, словно извиняясь, а затем щелкает пальцами и исчезает из комнаты, оставляя меня наедине с ним.

— Мне жаль, — говорю я, не в силах сдержать эти слова.

Я делаю шаг к нему, желая коснуться, может быть, даже утешить, но рычание, вырвавшееся из его груди, заставляет меня замереть на месте. Его лицо выглядит таким напряженным и полным ненависти… Он наклоняет голову вбок, и я вижу, как из-под кожи начинает пробиваться шерсть, прежде чем он с трудом сдерживает превращение. Он в ярости, и хищный желтый блеск в его глазах пугает меня до глубины души. Все, что я чувствую от него, — это презрение.

Он ничего не говорит, просто разворачивается и уходит.

— Коннор, — слезы жгут глаза, угрожая пролиться, пока мое сердце разрывается на части. Я замираю, чувствуя спазм в животе, когда он останавливается и бросает взгляд через плечо.

Его глаза встречаются с моими всего на мгновение, и, презрительно скривившись, он, наконец, произносит:

— Убирайся. Вон.

Глава 34Уитли Уитт

Будь со мной полегче, кексик.⁹⁴

Когда я не сразу выхожу из тайной библиотеки, Коннор терпеливо ждет, пока я не прошмыгну мимо него. Его когти рвут перчатки дворецкого.

— Ты знала все это время, что происходишь из рода Ван Хельсингов, — его голос звучит низко и угрожающе.

Каменно-холодное выражение его лица говорит, что раньше я только думала, что он меня ненавидит, но вот она — настоящая ненависть. Сейчас его эмоции полностью скрыты, и он совсем не похож на мужчину, которого я люблю.

Я сглатываю ком в горле, не зная, что сказать. Я хочу выпалить, что понятия не имела, насколько это важно, но глубоко внутри знала… Я знала это с того самого момента, как он упомянул фамилию, но просто была так напугана. Я встречаюсь с ним взглядом, моя нижняя губа дрожит, руки трясутся.

Я боялась, что он отреагирует именно так, и теперь это подтвердилось.

— Коннор, я не хотела причинить тебе боль, — говорю я, но его лицо мрачнеет, и на нем отражается отвращение. — Я не знала, что мои предки сделали с тобой, клянусь. Я даже не одна из них. Я вообще ничего не знаю об этой части семьи.

Я хватаю его за руку, пытаясь остановить, когда он собирается уйти из библиотеки, но он отшатывается, словно я его ударила. Его взгляд вспыхивает золотом, пылающим от ярости.

— Не трогай меня, — рычит он. — Ты знала, что ты Ван Хельсинг, и когда я упомянул об этом, ничего не сказала.

Мои руки бессильно падают.

— Я не хотела…

Он выгибает бровь и наклоняет голову.

— Ты не хотела сказать мне? Не хотела, чтобы я узнал? Почему ты продолжаешь скрывать от меня правду?

Я снова пытаюсь дотронуться до него, но останавливаюсь на полпути, когда вижу, как его ноздри раздуваются.

— Нет. Я не это имела в виду. Я не хотела тебя обидеть, но хотела тебе сказать.

— Мне нужно, чтобы ты ушла, — его слова звучат резко и безапелляционно, словно разрывают мое сердце на куски. — Я не могу говорить с тобой об этом. Это слишком много для меня.