Книга Как повываешь?, страница 108 – Жаклин Хайд

Я кривлюсь от раздражения, так как теперь очевидно, что Лахлан намеренно пытается расстроить Коннора по какой-то глупой причине. Я тяжело вздыхаю про себя. Мужчины.

Нет. Не мужчины. Монстры.

Что за жизнь? Я пытаюсь уберечь своего парня-не-оборотня от драки с Лох-Несским чудовищем!

Коннор О'Дойл

— Лахлан, отпусти ее, — мой голос понижается на октаву и становится угрожающим, а на руках появляются когти, но Лахлан лишь наклоняет голову, вместо того чтобы отступить. Нет, его рука еще сильнее вдавливается в ее бок и скользит. Не слишком низко, не слишком высоко — достаточно, чтобы выглядеть по-дружески, но это все равно бесит.

Раздражение тлеет под кожей, но я заставляю себя не двигаться. Этот старый дурак, насколько я могу судить, пока не причиняет ей вреда, а последнее, чего я хочу, — еще больше ее напугать.

Чувство облегчения и благодарности переполняет, хотя меня и задевает, что она позволяет ему прикасаться к себе. Я напоминаю себе, что мне повезло найти ее целой и невредимой здесь, а не размазанной на камнях под рвом, как я сначала боялся. Лахлан пробыл здесь так долго, что трудно сказать, насколько у него сохранился рассудок. Он вполне мог бы сделать из нее закуску.

— Нет, думаю, не отпущу, — его руки сильнее сжимаются вокруг Уитли.

— Ох! Вы оба ведете себя как идиоты, — выпаливает она, вскидывая руки. — Разбирайтесь между собой, но меня в это не втягивайте!

Время замедляется. В тот момент, когда она пытается отступить, а он притягивает ее обратно, я прихожу в бешенство.

Лахлан заходит слишком далеко и прекрасно это знает — в его глазах мелькает насмешка.

Дорогой костюм рвется, когда моя истинная форма изменяет кости. За исключением небольшого испуга с ее стороны, уже нет причин скрывать от нее свою сущность — тем более когда очевидно, что она теперь такая же, как я, и принадлежит к миру монстров. Я игнорирую ее крики, не зная, из-за кого они — меня или его. Я отталкиваю ее возгласы на задний план, несмотря на то, что они заставляют меня хотеть разорвать весь мир на части. Единственная моя цель — оттащить ее отнего.

— Я оторву тупую голову с твоей шеи!

Рыжий ублюдок поднимает бровь, его руки еще сильнее обхватывают талию Уитли, и я бросаюсь вперед, не заботясь о последствиях.

Уитли вскрикивает, а Лахлан маниакально смеется, но все-таки отпускает ее, чтобы встретиться со мной.

Я в ярости вонзаю когти в его руки, словно кинжалами разрывая покрытую чешуей плоть. Я набрасываюсь на него, нанося удары по лицу и ниже, пока шотландец пытается защититься. Я рычу ему в лицо, но рык превращается в визг, когда он хватает меня за лодыжку и подбрасывает в воздух.

— Вот почему между нами не может быть ничего хорошего, — говорит морской змей, удерживая меня в воздухе своей силой. Он шипит, и вода поднимается из рва, заживляя его раны. — Уитли, ты точно хочешь эту жалкую дворняжку? — спрашивает он так, словно уточняет, хочет ли она еще сахара в чай.

Я повисаю вниз головой и смотрю на нее. Она стоит с открытым ртом, шокированно глядя на меня. Я рычу, выгибаюсь и пытаюсь когтями прорвать поток воды, удерживающий меня в плену.

— Ой, — ухмыляется он, и я падаю на землю.

Я перекатываюсь на бок и стону. Теперь, когда она вне опасности, напряжение немного спадает.

— Ты играешь нечестно, — бормочу я. Голос звучит хрипло даже для моих ушей, а бока болезненно ноют. — Клянусь, я осушу этот ров.