Книга Все проклятые королевы, страница 213 – Паула Гальего

— Я только что вернул тебя. Это был не тот момент.

— А какого момента ты ждал? Хотел понять, входят ли дети в мои планы на ближайшие годы? Может, тогда и говорить не пришлось бы, да? А если бы я не хотела детей, ты бы тогда сказал? Ты бы предупредил, что, если я не захочу, я умру? Или просто нашел бы кого-то другого, чтобы выполнить сделку?

— Одетт… — бормочет он.

На этот раз, когда он снова поднимает руку, я отступаю назад.

— Ты мне солгал, — говорю я, и в голосе моем слышится боль. — А мы договорились, что больше не будем.

В его глазах, в этих глазах, которые я так люблю, отражается сожаление. Я почти физически ощущаю, как что-то в нем ломается.

— Я не успел, — пытается оправдаться он.

— Это ложь. У тебя были месяцы. Много месяцев. Это моя жизнь, и я должна была знать.

Он стискивает челюсти, задерживает дыхание. Я вижу, что он хочет что-то сказать, но не даю ему этой возможности. Я поворачиваюсь и ухожу.

— Одетт! — зовет он.

Я слышу, как его шаги устремляются за мной, но мне достаточно одного единственного желания, чтобы оказаться далеко от него.

Озероостается позади, где-то вдали все еще звучит музыка, звучат голоса, но теперь они кажутся приглушенными, далекими.

Сегодня ночью нет гауарги, освещающих мой путь. Я возвращаюсь в лагерь одна, в темноте. Возвращаюсь в руины и прячусь в комнате Евы.

Завтра мы отправимся на войну.

Глава 39

Кириан

Я не видел ее весь день.

Я не могу перестать об этом думать. В голове раз за разом прокручиваются наши последние слова, последний взгляд… Я пытаюсь вспомнить последний поцелуй.

Если бы я знал, я бы поцеловал ее лучше.

Мы собрались перед стенами Уралура: армия Сулеги под предводительством Эльбы расположилась на востоке, а мы — на противоположной стороне.

Рядом со мной стоит Нирида, оглядывая бескрайнее войско, капитанов, отряды, заполнившие холмы. Осада, которую мы готовили последние недели, достигла пика: катапульты и баллисты заряжены, осадные башни полны лучников, чьи стрелы готовы, а соргинак поддержат их заклинаниями.

Куда ни глянь, Львы готовы к атаке.

А там, между нашим отрядом и следующим — Дочери Мари.

Трое в черном, длинные одежды развеваются на ветру.

Я вижу Одетт даже отсюда: подбородок гордо вздернут, волосы цвета заката развеваются вокруг нее, как окровавленный стяг.

За ней — остальные ведьмы.

Лучники ждут приказа, спрятавшись за холмами. Солдаты стоят наготове.

На миг все замирает: птицы перестают петь, облака застывают над нами, ветер стихает.

А потом Нирида делает шаг вперед, поднимает меч и кричит:

— Львы! За Эрею!

И Львы воют.

Гулкий, пронзительный вой, будто рвущийся из самой земли, подхватывает ее крик, делает его своим и возвращает умноженным. И в тот же миг наши ряды приходят в движение.

Рев битвы становится оглушающим, когда наш отряд начинает наступление, осадные башни движутся к цели, а с вражеских стен летят стрелы.

Нирида оборачивается ко мне:

— Увидимся в тронном зале, — говорит она с вызывающей ухмылкой.

— Я буду ждать тебя, развалившись на троне, — отвечаю я, и она даже не пытается скрыть свою ухмылку, прежде чем вновь вскинуть меч и броситься вперед во главе наших войск.

Отряд идет вперед, а со мной остается лишь небольшая группа из тридцати солдат.

Спокойствие заката разбивается в мгновение ока. Грохот войны делает ту тишину, что царила мгновение назад, чем-то невозможным,почти нереальным.