Книга Все проклятые королевы, страница 123 – Паула Гальего

— Нам нужна ваша помощь в войне.

Юма снова смотрит вокруг, на этот смертельный купол ветра. Ее карие глаза, наполненные страхом, вдруг озаряются новой решимостью, как будто она вспомнила, кто она такая и зачем здесь находится.

— И вот так вы хотите заслужить нашу поддержку, королева Лира?

Я глубоко вдыхаю. Нужно сыграть эту партию правильно.

— Я отчаялась, как и все мы. Война началась, и если мы ничего не сделаем, скоро вся земля, которую мы знаем, погрузится в хаос, печаль и утраты…

Ее лицо слегка морщится.

— Мое решение окончательное. Я доверяю своим советникам.

— Вы должны доверять им, — соглашаюсь я. — Но вы также должны прислушиваться к своему сердцу, к тому, что вы всей душой знаете: это неправильно.

Я думаю о том, как там остальные. Как долго Ева сможет сдерживать их? И что будет с нами потом?

Юма колеблется. Я замечаю, как она избегает смотреть в глаза, как выглядит такой маленькой, такой уязвимой… Точно такой же, какой когда-то была я.

Несмотря на твердость, которую в нее наверняка пытались вложить, она выдыхает дрожащим вдохом.

И тогда я понимаю, что должна сделать.

— Юма, я тоже одна.

Девочка смотрит на меня, впервые по-настоящему смотрит. Ее взгляд скользит вниз к моим ногам, а затем поднимается обратно. Она изучает меня с головы до пят, и я осознаю: у меня есть только один шанс.

Я опускаюсь на колени, беру ее за руку и рассказываю ей правду. Мою правду.

Глава 21

Кириан

Шум был ужасным.

Он перенёс меня обратно на поле битвы, в войну, которая велась втайне для моих людей, но была выиграна для Львов. Ветер, замкнувший Одетт и юную королеву в непроницаемой куполе, гремел, сотрясая землю до самого основания.

Ева продолжала отбрасывать охранников, которые пытались подняться на ноги. Эльба оставался подчинённым, стоя на коленях, а Нирида и я удерживали тех, кого могли, своими клинками.

Кажется,моя командирша заметила это первой. Что-то пошло не так.

Это чувствовалось в ногах — едва ощутимая дрожь земли. Это стало заметно по охранникам, которые прорывались сквозь невидимую преграду, отделявшую нас от внешнего мира, и по тем, кто с каждым разом всё быстрее освобождался из-под контроля Евы.

И тогда, в мгновение ока, всё изменилось. Мир перевернулся, и грохот внезапно прекратился. Звук исчез. Ещё мгновение назад шум был невыносимым, а в следующее наступила абсолютная тишина.

У меня был лишь миг — один единственный, чтобы заметить, как купол ветра исчез. Ева рухнула на землю без сознания, и Нирида закричала её имя. На другом конце, преклонив колени, Одетт держала руки юной королевы, а затем резко отстранилась, подняла руки и закричала:

— Не сопротивляйтесь! Не сражайтесь!

Охранник схватил её за плечо и толкнул вниз, прижав к земле, пока испуганная девочка отступила, а другой солдат бросился её защищать. И когда я увидел лицо Одетт, прижатое к земле, её спину под тяжестью чьего-то колена, всё внутри меня взревело, требуя подняться и сорвать голову с этого охранника.

— Не сопротивляйтесь! — повторила она.

И я подчинился.

Я не сводил с неё взгляда, пока другой мужчина не обездвижил меня, вдавив в землю. Я позволил себя связать, пока вокруг раздавались крики, команды и грохот сапог солдат.

***

Кто-то успел как следует врезать мне по челюсти.

Я не успел разглядеть его лицо, но сделал всё, чтобы он услышал мое яростное обещание ответить насилием.