Книга Все проклятые королевы, страница 107 – Паула Гальего

Королева снова что-то обсуждает с кем-то за ширмой. Как будто Кайя слышит всё, и, возможно, так и есть, учитывая, что она соргина. Она вытягивает шею и отвечает:

— Королева удаляется, чтобы обсудить это с советниками. Завтра вы снова соберётесь в этом зале в то же время, чтобы услышать её решение.

— Ваше Величество, прошу вас, сделайте мудрый выбор, — Лира кладёт руку на грудь. — И следуйте зову сердца.

Лёгкий кивок, мягкий поклон — весь знак уважения, на который она способна, и этого уже кажется достаточно, учитывая, что это Лира. Затем она поворачивается, и её глаза озаряются, когда она видит меня.

Меня пробирает дрожь.

Но голос, мелодичный, как песня, вновь привлекает моё внимание.

— Что такое арфа без арфиста? Что такое кисть без художника? Ложь. Проклятие, — напевает Кайя, её голос звучит мрачно и утончённо, будто она невольно произносит строки древней песни. — Пробуждаются спящие силы… Ложь разгорается от гнева… Остаётся лишь пепел, и украденные девочки возвращаются домой… Возвращаются домой и лгут…

Лира оборачивается, чтобы посмотреть на неё, как и я; но Кайя уже отвернулась и уходит с лёгкой улыбкой на губах, которые продолжают напевать:

— Возвращаются домой… возвращаются домой и лгут…

Я сдерживаю дрожь, потому что солдаты уже подходят к двери.

Чёрт.

Я выглядываю наружу и приказываю Одетт:

— В свои покои. Сейчас же.

Она замирает. Дважды моргает, но видит в моём лице настоятельность и без лишних вопросов подчиняется.

Тёплые руки хватают меня за запястье и разворачивают обратно внутрь.

— Ты меня слышал? — спрашивает она. — Я хорошо справилась?

Я остаюсь безмолвным. Это невозможно. Не может быть, правда? Одетт говорила, что убила её собственными руками, но…

Нирида, не замечая, что происходит, кладёт руку ей на плечо.

— Я бы не смогла сделать лучше, — признаётся она.

Лира одаривает её очаровательной, почти застенчивой улыбкой.

— Спасибо, — шепчет она с притворной скромностью и цепляется за мою руку, чтобы я проводил её наружу.

Я надеюсь, что Одетт успела спрятаться.

— Королева должна нас выслушать, — шепчет Лира. — Если она этого не сделает, если решит не помогать нам, тогда… — Она бросает взгляд на Нириду. — Что мы будем делать?

Нирида смотрит на неё, и её внезапный интерес, вместо того чтобы вызвать подозрения, кажется, её радует. Она открывает рот, чтобы ответить.

— Не здесь, — перебиваю я. — В покои Лиры. Сейчас же.

Её пальцы крепко сжимаются на моём предплечье, и она чуть приваливается ко мне, будто жаждет прикосновения, будто не может дождаться, чтобы мы остались наедине.

Нирида входит первой. Она придерживает дверь, чтобы мы смогли пройти, и всё ещё обсуждает речь и просьбу, когда я, едва закрыв дверь, резко толкаю Лиру к стене.

— Какого чёрта, Кириан?! — громко восклицает Нирида, ошеломлённая.

Зелёные глаза Лиры широко распахиваются от удивления, когда я кладу руку ей на шею и начинаю сжимать. Её бледные пальцы вцепляются в мои кожаные защиты, тщетно пытаясь ослабить хватку.

— Кириан, — хрипит она, её голос дрожит. — Кириан, что ты делаешь?

И страх в её голосе заставляет меня вздрогнуть.

— Ради всех Волков, Кириан, — рычит Нирида. — Убери руку!

— Кириан? — Её глаза полны боли, замешательства, и, если бы не шаги, прервавшие нас, я бы почти поверил.

Проклятие.

Нирида оборачивается к двери, ведущей в спальню, и там появляется Одетт в своём зелёном платье с длинными рукавами и изящным корсетом. Её глаза красные, распахнутые от удивления, пока она смотрит на женщину, которую я прижал к стене. Следы недавних слёз исчезают, уступая место смертельной бледности при виде лица, такого похожего на её собственное.