Книга Все проклятые сны, страница 14 – Паула Гальего

Казалось, это должно было что-то изменить; но этого не произошло. Её смерть легла на нас тяжким грузом, но мы продолжили готовиться: а готовиться означало продолжать болеть, продолжать позволять себе умирать.

Я знаю, были собрания; инструкторы Ордена говорили с директором, с теми, кто командовал, все спрашивали себя, что будет, если Лира не сможет победить болезнь…

Наши наставники тоже нервничали. Их роль заключалась в том, чтобы добиться избрания своих подопечных, и если бы я упустила такую огромную возможность, как подмена Лиры, это стало бы поражением и для него тоже. Так что обстановка была напряженной. Он следил за мной пристальнее, удвоил количество командных собраний и следил, чтобы я неукоснительно посещала врача каждое утро перед началом рутины.

В ту ночь я легла спать гораздо раньше остальных. Задернула шторы в хижине, закрыла дверь и забралась под одеяло. Я слышала, как один из моих вошел вскоре после этого, а позже и другие. Думаю, я слышала их всех, потому что так и не уснула по-настоящему. Болел живот, и в голове гудело. Однако я не сдвинулась с места. Я ждала и чувствовала, как все осторожно заходят внутрь, стараясь не шуметь. Все, кроме Леона.

— Эй, — позвал он меня. — Я знаю, что ты не спишь. — Иди к черту, Леон. Дай мне поспать. — Я тебе кое-что принес.

Я не смогла удержаться. Слегка опустила простыню, которой укрывалась с головой.

Сначала я увидела его, сидящего на краю кровати, с его светлыми кудрями, слегка влажными от дождя, который я уже давно слышала снаружи, с бледными, но раскрасневшимися щеками и таким же красным кончиком носа. Потом увидела остальных, каждого на своей койке, внимательно смотрящих на нас.

Леон поднял руку и показал мне яблоко.

Я резко села. — Ты украл его? — почти выкрикнула я, сжимая яблоко в руках. — Из столовой. — Он улыбнулся. — И это тоже.

Он вытащил руку, спрятанную за спиной, и показал мне что-то завернутое в лоскут ткани. Я быстро развернула сверток и обнаружила горсть очищенного миндаля; глаза почти наполнились слезами.

— Миндаль.

У меня не было времени благодарить его. Я сунула первый орех в рот без вопросов, не дожидаясь объяснений. Я смаковала их с закрытыми глазами, готовая разрыдаться.

— Думаешь, помогаешь ей, но делаешь только хуже. — Голос на мгновение разрушил иллюзию.

Алекс наблюдал за нами со своей койки у ванной с осуждающим выражением лица. — Ой, да ладно. Заткнись, — возразил Леон. — Это ей не повредит. — Это заставит её набрать вес, и потом Бреннан заставит её сбрасывать его еще жестче, — ответил он тем же угрюмым тоном.

— Мне плевать, — ответила я, хотя, возможно, он был прав.

Это было первое, что я ела за долгое время, и последнее, что мне предстояло попробовать до следующего утра. В тот момент меня не волновали последствия, вес или возможное наказание. Я взяла еще один миндаль и положила в рот. Алекс продолжал смотреть на нас, но испортить этот момент было невозможно.

— Клянусь всеми воронами, Леон. Я тебя так люблю, знаешь?

Он сказал, что да, знает, оставляя яблоко на краю моей койки и вставая, чтобы направиться к своей.

Снаружи лило как из ведра, и буря не давала спать половине Ордена, но я смогла уснуть.

Алекс оказался прав. То, что я легла спать с полным желудком, привело к тому, что утром вес увеличился. Мне пришлось тренироваться больше, пришлось слушать предупреждения Бреннана о том, что может случиться, если на следующий день цифра останется прежней.