Книга Навечно, страница 70 – Женева Ли

― Есть пророчество. ― Джулиан сделал паузу и прочистил горло. ― Магия к магии, тьма к тьме…

― Я знаю пророчество, ― огрызнулась она, оборвав его. ― Но пророчества ― это дорожные карты к местам, которые уже выбраны судьбой.

Мне стало трудно дышать. Правда тяготила меня, и, несмотря на мои опасения рассказать ей, я не могла игнорировать тот факт, что наше воскрешение может стать ключом к разгадке всего этого.

― Мы умерли, ― едва слышно прошептала я. Я почти не ожидала, что она меня услышит.

На ее лице отразился ужас, и я поняла, что так оно и было. Она оступилась, словно ее ноги могли отказать. Через мгновение Джулиан оказался рядом с ней. Моя мать была слишком потрясена, чтобы отказаться от его помощи, когда он помог ей сесть.

Постепенно я рассказала ей о том, что произошло. Как Уильям похитил меня и манипулировал моими воспоминаниями, как меня потянуло к Джулиану на вечеринке, хотя мой затуманенный разум не мог его вспомнить, как бурно отреагировала его привязанность и как, даже находясь в помутненном сознании, я последовала за ним навстречу смерти. Она молчала, пока я вспоминала, как очнулась на троне с короной на голове и как услышала мелодию, вернувшую его к жизни.

― И теперь наши жизни связаны, ― закончила я.

С минуту все молчали. Джулиан завис между нами, словно одна из нас могла упасть в обморок, броситься бежать или напасть.

Наконец мама заговорила тихим голосом, в ее глазах стояли слезы.

― Значит, это правда. Вы были теми, о ком говорилось в пророчестве. Вы ― возрожденныеПерсефона и Аид.

― Думаю, мы немного забегаем вперед, ― быстро сказала я. ― Сирены слышат песню жизни и смерти, верно? Деметра даровала ее нам, чтобы мы могли перемещаться между этим миром и подземным.

― Перемещаться между ними, ― мягко повторила она. Она протянула руку через стол и взяла мою. ― Из настоящей смерти не вернуться. Этой силой обладают только боги. Даже когда вампир обращает смертного, он делает это, отдавая дар своей крови ―

свою магию ― перед смертью. Никто не может приказать душе вернуться из подземного мира.

― У меня нет души, верно? ― Тихо сказал Джулиан.

― Теперь есть. ― Она сглотнула, и слезы полились по ее щекам. ― Ее. Она поделилась своей, чтобы вернуть тебя.

Это было познавательно и запутанно. Мне уже хотелось вздремнуть.

― Хорошо, но все это не делает нас реинкарнированными богами, ― заметила я.

― Персефона была богиней весны. Она создала жизнь из бесплодной смерти зимы. ― Она посмотрела на Джулиана. ― А ты не ушел в забвение?

― Я был в лимбе, ― пробормотал он.

― Лимб находится в подземном мире. Пройти в него может только вампир с кровью Аида. ― Она сделала паузу, посмотрев на каждого из нас по очереди. ― Вместе вы повернули колесо, переписали правила жизни и смерти, вернули законы магии к их истокам. Твой дар ― жизнь, его ― смерть. Свет и тьма. Бесконечный круг.

― Ого. ― Я не могла придумать, что еще сказать.

Несколько месяцев назад я была студенткой колледжа, которая пыталась закончить школу и работала на двух работах. А теперь я стала чертовой богиней? Может ли мир быть еще более странным?

― Я не понимаю, ― призналась я. ― Почему мы вернули магию? Почему мы сняли проклятие?

― Наш вид был уничтожен, ― напомнила она мне яростным шепотом, ее глаза метнулись к Джулиану, как будто он был вампиром, который лично сделал это. ― Искоренен, или они так думали. Спроси себя, почему? Сирена была ключом к снятию проклятия. Тот, кто проклял магию, позаботился об этом — позаботился о том, чтобы она была связана с божественными дарами Аида и Персефоны.