Книга Второй Обряд, страница 161 – Женева Ли

Тея жива.

Я повторял эти слова как мантру. Я не причинил ей вреда. Я не нападал на нее. Воспоминания были ложью. Все это было какой-то игрой или испытанием. Но даже зная это, я не мог успокоить охватившую меня панику.

Моя привязанность стала еще сильнее, и тело физически восстало против бездействия, избавляясь от последней крови, которую я выпил из нее. Теперь, когда желудок опустел, тошнота сменилась раскалывающей головной болью, такой сильной, что хотелось, чтобы кто-нибудь отрубил мне голову.

Я упал обратно на койку и попытался взять себя в руки. Лежа без дела, я ничем не мог помочь своей паре. Мне нужно было придумать план. Эта мысль отозвалась колющей болью, словно мой мозг ненавидел эту идею. Я потер виски, разрываясь между тем, чтобы успокоить боль, и тем, чтобы попытаться найти подсказки о том, куда меня забрали.

Был только один путь: выбраться отсюда и найти ее. Поэтому я напряг слух и поморщился от очередного горячего укола боли. Не обращая на нее внимания, я настроил слух на окружающую обстановку. Глаза наконец-то привыкли к отсутствию света, и я понял, почему здесь так темно: в этой комнате не было ничего, кроме меня и койки, на которой я очнулся несколько минут назад. Ни окон, ни другой мебели. Стены были выкрашены в какой-то нейтральный цвет, который я не мог разобрать без света, но который казался бежевым.

Я осторожно перекинул ноги через край шаткой кровати, стараясь не задеть то, что только что выблевал, и поднялся на ноги. Тело казалось мне чужим, движения были болезненными и медленными. Вероятно, Совет применил ко мне какое-то сильное заклинаниеили дал что-то, чтобы ослабить. Возможно, они пытались остановить меня, чтобы я не причинил им вреда.

Но это лишь отсрочило неизбежное. Убийственная ярость снова овладела мной. Когда я понял, что они лгали мне, что тело Теи, лежащее у моих ног, было всего лишь иллюзией, то почувствовал облегчение, но ненадолго. Всепоглощающая ярость вновь захлестнула меня. Я разоблачил их обман и теперь ждал подходящего момента, чтобы нанести удар. Мне удалось ранить первого охранника, который был настолько глуп, чтобы войти в комнату. Однако прежде чем я смог вырваться на свободу, сработал препарат, который они мне дали, и я не успел нанести второй удар.

Тишину нарушило жужжание, а затем щелчок электронного замка. Зажегся верхний свет, и в комнату вошла женщина-хранитель, примерно возраста моей матери, судя по ее осанке. Ее сопровождали несколько охранников. У одного из них была рука на перевязи, и его глаза зло прищурились. По крайней мере, один удар, который я нанес, был ощутимым. Я улыбнулся ему волчьим оскалом.

– Ты готов перейти к следующему этапу или планируешь покалечить еще одного из моих людей? – спросила она, щелкнув пальцами в перчатке.

– Зависит от того, планируешь ли ты снова поиметь мой мозг, – сказал я спокойно. В прошлый раз я действовал на эмоциях, слишком опустошенный чувством вины и горем, чтобы ясно мыслить, и не хотел повторять эту ошибку дважды.

– Как ты проведешь остаток вечера, зависит от тебя, – сообщила она. Ее длинное платье развевалось вокруг ног, когда она приблизилась ко мне. Несколько ее охранников занервничали, когда она сократила расстояние между нами, но тут же отступили. – Я здесь, чтобы обсудить с тобой варианты.