Книга Истинная на сдачу, дракон в комплекте, страница 189 – Ника Калиновская

— Да что ж ты как не в себе, стой уже! — донёсся знакомый голос.

Я выбежала из-за поворота и увидела его — Тиберий, стоящий у повозки, держащий удила, а рядом с ним лошадь, брыкающаяся, будто учуяла смерть. Лицо мужчины было бледным, глаза — взволнованными, а по виску стекала струйка пота.

Он обернулся на шум моих шагов и застыл.

— Госпожа?.. — прошептал, не веря своим глазам.

А я уже падала перед ним на колени, хватая воздух рваным дыханием, с единственным вопросом в голове: где он?

Когда я услышала слова Тиберия, сердце словно перестало биться. Мир вокруг меня застыл, как застывают капли воды в мороз. И только одна фраза продолжала звучать в ушах, будто отзвуком собственного удара по мне:

— Его Светлость… он не вернулся.

Я не сразу поняла её смысл. Казалось, меня облили ледяной водой: горло сжалось, дыхание стало коротким и резким, как при панике, а в груди стремительно поднималась волна — не страха даже, а чего-то древнего, сильного, как инстинкт: он в беде. И он там один.

Я медленно подняла глаза на возницу. Он стоял, ссутулившись, пряча руки в рукавах, взгляд метался, не знал, куда смотреть. А потом пробормотал с такой горечью и стыдом:

— Я ждал… долго. Но потом… послышался такой рык… звериный, неестественный. И я… испугался. Простите.

Я едва кивнула, чувствуя, как губы предательски дрожат, а в груди будто кто-то поставил раскалённый котёл.

— Покажете мне это место? — выдохнула. Мужчина тут же поднял на меня ошеломлённый взгляд. Молча качнул головой, будто не верил своим ушам. — Прошу, — мой голос дрогнул, но в нём не было ни мольбы, ни слёз — только решимость. И, наверное, что-то ещё, потому что его взгляд неожиданно стал серьёзным. И Тиберий кивнул.

Я забралась на телегу почти вслепую, дрожащими руками ухватившись за край. Пока возница занимал своё место, я пыталась собраться и удержаться на плаву в этом хаосе эмоций: паника, тревога, злость на себя, беспомощность… и любовь.

Лошадь нервно фыркала и отказывалась идти, мотала головой, будто знала, куда мы направляемся. А я вцепилась в край сиденья, словно это могла быть последняя опора между мной и бездной.

Когда повозка остановилась у странного мшистого камня, в груди уже стоял сплошной ком.

— Дальше я не ездил, — тихо сказал Тиберий. — Там очень опасно. Но господин пошёл туда. — Мой провожатый указал на узкую тропу между кустами, еле различимую среди теней. — Вы бы не шли, барышня. Вдруг… он всё же выйдет.

Я повернулась к нему, увидев в глазах у мужчины — страх.

— Он бы пошёл за мной, — выдохнула. — Значит, и я пойду.

Спрыгнула с телеги — ноги подогнулись на секунду, но я устояла, резко втянув воздух, и без колебаний шагнула в сторону заросшей тропы. В это момент в груди билось одно: Держись, Кристиан. Я иду.

Ущелье поднималось передо мной серыми скалами и густой тенью, казалось, даже воздух здесь был плотнее и чужим. Я приблизилась к его входу, стараясь не шуметь, заглянула внутрь и замерла, прислушалась. Пусто. Ни звука, ни движения. Только странный запах — сырой, терпкий, будто от старой травы, пыли и... чего-то ещё.

Стараясь дышать как можно тише, я сделала шаг вперёд. Земля под ногами мягко хрустнула. Только тут я опустила глаза вниз и увидела тапочки. Простые, домашние, уже запылившиеся, с порванной у одного края тесёмкой. Именно в них я и выбежала из дома, даже не взглянув на собственные ноги.