Книга Истинная на сдачу, дракон в комплекте, страница 182 – Ника Калиновская

У калитки, прикрыв глаза и низко надвинув шляпу на лоб, дремал Тиберий. Он устроился на телеге, опершись на мешок с сеном, словно и не сомневался, что я появлюсь именно сейчас. Мы с ним ещё вчера обговорили ранний выезд, и, как всегда, он не подвёл.

— Ещё бы чуть позже — начал бы храпеть, — пробурчал он, едва я подошёл, и уже через миг соскочил с телеги, проверяя упряжь.

Я уселся рядом, бросив на сиденье сумку с зельями, едой и коробами для трав. Лошади тронулись с места, и вскоре наш дом, освещённый только первыми робкими лучами солнца, остался позади.

Дорога лежала сквозь туман, неспешно поднимающийся над землёй, словно сама природа ещё не определилась — будет ли сегодня обычный день или что-то особенное. Ветки редких деревьев казались чуть приникшими, будто склоняли головы в предчувствии чего-то. Я отогнал эту мысль — бессмысленную и тревожную. Нет, сегодня всё должно пройти спокойно.

Мы ехали молча. Тиберий сосредоточенно поглядывал на дорогу, не задавая лишних вопросов. А я, глядя вперёд, мысленно перебирал список нужных растений, составлял в голове маршруты, отбрасывал лишнее... Но всё равно где-то глубоко внутри не давало покоя то самое чувство — глухое и вязкое, словно кто-то тянул за край сознания, нашёптывая: будь осторожен.

Я лишь сжал ремни сумки крепче. Всё будет хорошо. Я обещал вернуться и сдержу своё слово.

Ущелье встретило меня тишиной и влажной прохладой. Каменные стены, покрытые мхом и бледными пятнами лишайника, поднимались вверх, словно замершие волны — тяжелые и недвижимые. Я быстро обошёл участок, где в прошлый раз собирал травы: росник уже был срезан, а новые побеги только проклёвывались из земли, слишком молодые и нежные для сбора. Здесь делать было нечего.

Свернув с основной тропы в узкое ответвление, я зашёл в сторону, где, по воспоминаниям, находились каменные арки — изогнутые природные мосты, под которыми росли более редкие травы. Я двигался осторожно, ступая по тонкой, усыпанной гравием тропинке. Природа в этом месте была особенной: тихая, затаившая дыхание, как будто сама наблюдала за каждым моим движением.

Путь сопровождался привычнымсбором: я не проходил мимо добротных кустов росника — зелёного, сочного, плотного, с мелкими капельками влаги на узких листьях. Желтолист Долесский тоже попадался — его пышные, воронкообразные цветы были легко узнаваемы, и я быстро укладывал стебли в короб. Горный зильник — чуть капризнее, но и он поддавался, и вскоре сумка ощутимо потяжелела.

Но всё это — не то, за чем я пришёл. Моя настоящая цель была другой. Бельтра синяя и душистый эриней — вот ради чего я снова отправился в это ущелье.

Бельтра встретилась неожиданно — пара аккуратных кустиков в тени прижатой к скале коряги. Цветы её были насыщенно-синие, с характерным отблеском, и я с особой бережностью срезал каждый стебель, укладывая в отдельный мешочек. Это была удача, но не победа.

Проверив одну каменную арку за другой, я не находил ни малейшего следа эринея. Я осматривал мох, заглядывал под уступы, проверял влажные впадины — всё безрезультатно. Ни знакомого тонкого аромата, ни мягких сизо-зелёных листьев с бархатистой поверхностью. Где-то глубоко внутри начинало подтаивать терпение. Я не любил сдаваться, но отсутствие даже одного побега начинало казаться насмешкой.