Книга Истинная на сдачу, дракон в комплекте, страница 180 – Ника Калиновская

Когда платье, наконец, осело к её ногам, раскрывая взору тонкую спину и аккуратное бельё, купленное в том самом магазинчике Вилантии, я остался стоять за её спиной, боясь даже выдохнуть слишком резко. Моя гостья не обернулась, просто стояла, словно зная, что я смотрю. И я смотрел. Не с вожделением или нетерпением, а с таким затаённым трепетом, словно передо мной было сокровище, которое доверили только на мгновение — и я не хотел его ни оскорбить взглядом, ни разрушить неловкостью.

Тем временем девушка развернулась ко мне, и в её взгляде больше не было колебаний. Только тихая уверенность и затаённое волнение, такое трепетное и упрямо-смелое. Она подняла руку и осторожно коснулась моего воротника, затем — первой пуговицы, пальцы её были тёплыми и невесомыми,как прикосновение лепестков. Казалось, Александра прикасалась не к ткани, а к самому сердцу, и то отозвалось сбивчивым, нетерпеливым стуком где-то под рёбрами.

Что-то во мне оборвалось в то мгновение. Я больше не мог смотреть на неё отстранённо, не мог быть сторонним наблюдателем в этом странном, почти волшебном танце, в котором каждый её жест звал меня ближе. Я подхватил девушку на руки, и она, мягко выдохнув, прижалась ко мне, будто так и должно было быть всегда. Несколько шагов — и я бережно уложил её на кровать, стараясь не спугнуть эту хрупкую, невысказанную нежность между нами.

Склоняясь над Сашей, я задержал дыхание. Её волосы раскинулись по подушке золотистой волной, а кожа светилась в полумраке комнаты — такая живая, теплая и настоящая. Я мог бы смотреть на неё бесконечно. В ней было всё: и мой дом, и спасение, и обещание будущего, в которое я впервые поверил.

— Пожалуйста, быстрее... — голос девушки прозвучал неуверенно, но искренне, будто зов прямо в душу. Она дотронулась до ремня на моих брюках, и в этом простом движении было столько доверия, что у меня перехватило дыхание.

Я не ответил словами. Просто склонился к Саше, поймав её губы в поцелуе — голодном, требовательном и дрожащем от сдерживаемых эмоций. Поцелуе, в котором было всё: и моё "да", и её "ты мне нужен", и то, как мы оба больше не могли и не хотели притворяться чужими.

С каждым прикосновением губ я будто пробовал её на вкус — такой живой и тёплый. Словно нектар из цветка, что распустился только для меня. В ней не было холода — ни на коже, ни в дыхании. Только тепло. Только отклик, будто мы знали друг друга вечность и лишь теперь позволили себе быть ближе.

Я ловил каждый её выдох, каждый едва слышный стон, будто вдыхал её в себя, растворяя границы. Между нашими телами уже не было расстояния, но казалось, что переплетаются не просто руки и губы, а нечто большее — дыхания, мысли, души. Она была в каждой клетке моего тела, в каждом ударе сердца, в каждом напряжённом и трепетном движении.

Я гладил её кожу, запоминая ощущение шелка под пальцами. Берёг каждый миг, как самый драгоценный. Она была центром моих мечтаний, того тихого уголка внутри, в который раньше я боялся даже заглянуть. А теперь он был настоящим. Был — моим.

И я знал: я не просто желал эту женщину. Я берег её как самое дорогое, что когда-либо держал в руках. Как надежду и свет, как последнее и единственное спасение.

Я держал её рядом, в своих объятиях, слушая, как постепенно выравнивается её дыхание. Тело Александры, укрывшееся моим, уже не дрожало, только пальцы всё ещё слабо сжимали ткань на моей груди, будто боялись отпустить. Но я не собирался исчезать. Не собирался никуда уходить.