Книга Истинная на сдачу, дракон в комплекте, страница 172 – Ника Калиновская

После этого она склонилась к пожилому мужчине с бумагами, о чём-то негромко с ним переговорила — слишком тихо, чтобы мы могли уловить слова, — и, кивнув, вышла из кабинета. Адвокат молча последовал за ней, закрыв за собой дверь с едва слышным щелчком, и в комнате вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь нашим дыханием и звуками с улицы.

Мы с Кристианом остались наедине с двумя свитками — договоры лежали на столе, будто ожидали, что мы подойдем к ним, как к дверям в новую жизнь.

Мы молча уселись на мягкий диван у стены, взяв каждый по свитку. Я развернула свой экземпляр, пробежала глазами первые строки, вчитываясь уже внимательнее, и краем взгляда заметила, как мой напарник поступил точно так же. Тишина тягуче тянулась, нарушаемая лишь шелестом бумаги, да весёлым щебетанием птиц за окном.

Когда я закончила с первым документом, то переглянулась с герцогом и мы, не говоря ни слова, обменялись свитками. Второй контракт оказался более подробным: пункты, условия, расчёты. В каждом абзаце ощущалась рука опытного юриста. И, хотя написано было сухо, без излишних завитушек, суть передавалась чётко и понятно.

Я дочитала последнюю строку и только тогда подняла глаза, встретившись взглядом с Кристианом. Он отложил свиток и чуть склонил голову:

— Что скажешь? — негромко спросил, а потом, чуть помедлив, добавил с оттенком осторожной серьёзности: — Ты ведь не против?

Вопрос, вроде бы простой, вдруг прозвучал глубже. Он не просто интересовался моим мнением. Он спрашивал — принимаю ли я всё это: договор, бизнес, ответственность… и его участие в этом. А может, и не только участие.

Я снова посмотрела на договор, на подпись, под которой стояло: Кристиан Виери. Потому что я не могла подписывать такие бумаги. Потому что официально — я никто. Рабыня. Без имени, без прав и без статуса. Конечно, маркиза и её адвокат это учли: оба контракта были оформлены на Кристиана. Даже то, что идея и работа мои — нигде не значилось.

Но… это было честно. Условия — прозрачные, доход делился справедливо, и я всё равно не могла бы поставить подпись даже под самой блестящей сделкой. Я слишком хорошо понимала, где моё место в этом мире. А этот мужчина уже не раз доказал, что я могу ему доверять.

— В целом всё разумно, — осторожноначала я, всё ещё сжимая в руках край пергамента. — Особенно пункт про аванс… пять серебряных — это щедро. И ткани на ней — логично. А мы закупим пух и перья у крестьян, пока о них никто не вспомнил.

Я помолчала, глядя в окно, за которым колыхались цветы в саду, и мысленно возвращаясь к Долесу. Это был шаг. Большой. И он делал меня не просто частью поместья, но чем-то большим. Я связывала свою жизнь с этим делом, с этим домом… с этим мужчиной. И пусть это немного пугало, особенно после той случайной фразы маркизы о матери, я знала: назад дороги уже нет.

Я вздохнула и повернулась к своему партнёру с едва заметной улыбкой:

— Подписывай.

Кристиан не сразу потянулся за пером. Он какое-то время молчал, глядя на документы, будто взвешивая не только условия контракта, но и всё, что стояло за ними: труд, доверие, обязательства. Его взгляд скользнул по мне — цепкий и изучающий, но в то же время тёплый. Потом он тихо выдохнул, кивнул самому себе и, не торопясь, вывел своё имя под каждым из свитков. Размашисто и чётко. Подписи легли на пергамент с лёгким скрипом пера.