Книга Истинная на сдачу, дракон в комплекте, страница 16 – Ника Калиновская

— Присаживайтесь.

Я замерла, не торопясь выполнять это распоряжение.

Вся сцена казалась мне подозрительной — два стула, две тарелки, а Орлин, который явно должен был быть третьим за этим столом, вдруг решил есть на кухне. Похоже, он просто уступил свое место мне. И почему-то это вызвало у меня неловкость.

Я сглотнула, почувствовав, как от напряжения сжался желудок, но потом, прежде чем успела хорошенько обдумать ситуацию, из меня само собой вырвалось:

— Я тоже поем на кухне.

Только сказав это, осознала, что сейчас нахожусь далеко не в том положении, чтобы привередничать. Оба мужчины удивлённо уставились на меня, словно я только что заявила, что питаюсь солнечным светом и чистым воздухом.

Первым пришёл в себя зануда-герцог. Он вдруг встал, бесшумно подхватил свою тарелку, затем мою, и не сказав ни слова, направился к выходу. Я даже не сразу поняла, что происходит. Орлин, кажется, тоже был озадачен. Он только приподнял брови, провожая взглядом своего господина, а потом перевёл его на меня, явно ожидая, что я всё-таки передумаю.

Но хозяин особняка уже достиг двери. Остановившись на пороге, он слегка повернул голову и спокойно спросил:

— Ну, вы идёте?

Я моргнула, пытаясь осознать, что вообще происходит, а потом, заметив, что он даже не оглянулся, чтобы посмотреть на мою реакцию, поспешила за ним.

Мы прошли по неприметному коридору, выложенному тёмными каменными плитами, стены были грубовато оштукатурены, но пахло здесь не затхлостью, как в остальной части дома, а чем-то тёплым — травами, дымоми свежим хлебом. На удивление, здесь, на кухне, было гораздо уютнее, чем в нарядной, но холодной столовой.

Маленькое окно под потолком впускало мягкий свет, танцующий на стенах. В углу мерно потрескивал очаг, из глиняного горшка поднимался аппетитный пар, а у стола стояло три не слишком изящных, но крепких табурета.

Герцог молча поставил наши тарелки на стол, и мы сели, не обмолвившись ни словом. Обед был скромный — бобы с чем-то похожим на тушёные коренья, но я уплетала за обе щеки, даже не пытаясь делать вид, что мне не хочется есть. Лорд ел медленно, задумчиво. Орлин присоединился к нам с опозданием и сел в сторонке, чуть ли не на краешек табурета, как будто боялся случайно нарушить какое-то воображаемое правило.

Когда же тарелки опустели, я с неожиданной для самой себя решимостью встала.

— Я помою посуду.

— Вы?.. — удивился хозяин поместья, приподняв бровь.

Орлин чуть не уронил ложку.

Но я уже подошла к большому деревянному умывальнику, откуда шёл слабый пар, и принялась за дело. Приспособление, которым тут заменяли обычную мочалку, напоминало комок из высушенных корней, обмотанный грубой верёвкой. На удивление, оттирало всё отлично.

Мужчины молча наблюдали за мной. Я чувствовала их взгляды и, кажется, слегка наслаждалась моментом. Они, похоже, не знали, что больше поражает — мой энтузиазм, ловкость, с которой я управлялась, или сам факт того, что я, девушка с «аристократической дикцией», добровольно занялась такой работой.

Я обернулась, едва вытерла последнюю каплю с края деревянной миски и протёрла стол до блеска. Мужчины всё это время наблюдали за мной — сначала с удивлением, потом с каким-то непонятным интересом. Ну раз уж мы здесь надолго, стоит хотя бы представиться как следует.