Книга Истинная на сдачу, дракон в комплекте, страница 111 – Ника Калиновская

Надеюсь, девушка простит мне такое промедление и поймёт, что я делал все, что было в моих силах и даже чуточку больше. Хотя и завтра уже будет третий день…

Я пересёк площадь, оставляя за спиной мрачную громаду префектуры. День клонился к вечеру и солнце просачивалось сквозь листву, бросая длинные тени на булыжную мостовую. Возница всё так же сидел на месте — прислонившись к боковине телеги, он мирно дремал, спрятав лицо под широкими полями шляпы.

Заметив мои шаги, мужичок приподнял голову, потянулся, зевнул и лениво поинтересовался:

— Не вышло?

Я покачал головой и вздохнул, смахивая пыль с рукава.

— Ещё не всё успел завершить. Но, главное, — я посмотрел ему прямо в глаза и впервые за весь день позволил себе что-то вроде облегчения, — собрал все средства. Теперь осталось только закончить бюрократические вопросы.

Не знаю, зачем поделился. Просто захотелось произнести это вслух. Придать смысл всем этим усилиям.

— Ну, уже что-то, — кивнул мой собеседник с лёгкой ухмылкой, щёлкнув вожжами.

Я взобрался на повозку, и колёса заскрипели, медленно выкатываясь на вымощенную дорогу. Город начинал шуметь вечерней суетой, но я уже не смотрел по сторонам. Мы ехали прочь, и каждый поворот колеса приближал меня к утру — ко дню, который должен всё изменить.

Пока телега мерно катилась по пыльной дороге, я сидел, сцепив пальцы, и смотрел в одну точку, не видя ничего вокруг. В голове крутились мысли — тяжёлые, навязчивые. Я проигрывал варианты, как мог бы ускорить процесс, как убедить чиновников, как бы сделал всё иначе, если бы заранее знал…

Каждый раз приходил к одному и тому же: всё, что мог, я уже сделал. Дом в залоге. Деньги собраны. Осталась только бумажная волокита. И ещё одна ночь — одна, но как же она давила. Я пытался убедить себя, что Александра поймёт, что простит и что завтра всё закончится, но внутри уже начинали ворочаться сомнения. А что, если…

— Прекрати, — пробормотал я себе под нос и сжал кулаки.

Когда мы въехали на знакомую дорогу к поместью, солнце уже коснулось горизонта, заливая поле тёплым золотом. Возница негромко цокнул языком, подгоняя лошадей, и наконец, за поворотом показался дом.

Из ворот первым выбежал Орлин. Он тут же остановился, увидев, что я один. Его плечи едва заметно поникли, лицо стало тише, будто старик что-то понимал, но не хотел говорить вслух.

— Господин, — только и произнёс, подойдя ближе. — Рад, что вы вернулись.

— Я тоже, Орлин, — кивнул, спрыгивая с телеги. — Завтра всё будет решено.

Он молча взял вожжи, помогая вознице развернуть лошадей, тогда как я расплачивался с женой подвозившего меня крестьянина. Мужчина кивнул, пожелал удачи и, вместе с супругой и сыном, что поджидал родителей у ворот, вскоре скрылся в сторону тракта.

Мы остались вдвоём. В воздухе повисла пауза, а потом Орлин негромко, почти виновато заговорил:

— Мы тут немного… навели порядок. Сад подстригли, клумбы обновили. Ну, и селяне — те, что вернулись — начали землю делить. Пара лиг отсюда, к югу. Хотят к посеву успеть, пока дожди не начались. Работа идёт. Люди стараются.

Я посмотрел на дом, на выровненные кусты, на аккуратную дорожку, что появилась у входа. Всё это выглядело как надежда и как доказательство того, что все не зря. Что ещё есть к чему возвращаться, за что бороться.