Книга Некромантами не рождаются, страница 1 – Екатерина Боброва

Лес был полон диких криков, злобного рычания, отборной брани. Мир представлялся бешенной многоголосой тварью, жрущей всех без разбора. Она то распадалась на отдельные вопли, то объединялась в нечеловеческий, душераздирающий ор. И Кельс судорожно сжимал в руке нож, с ужасом ожидая своей очереди. Ну или шанса на спасение.

Кто-то тяжелый с хрустом вломился рядом в кусты. Кельс затрясся всем телом, в глазах потемнело, внутренности полоснул дикий страх и остро, до боли в сердце захотелось жить. Он не выдержал, вскочил, задыхаясь от паники и понесся, куда глаза глядят.

Собственное тяжелое дыхание казалось топотом преследователей, а бьющие по лицу ветки — ударами мечей. И вдруг земля ушла из-под ног. Он рухнул и после короткого полета с шумным всплеском ушел под воду.

Тяжелый балахон намок, потянул на дно. Мелькнула равнодушная мысль: смерть все равно настигла его.

Кельс забарахтался, ощущая, как не хватает воздуха, легкие начинают гореть, и ледяная вода сковывает тело саваном. Но тут его подхватила чья-то сила, обожгла кожу чуждостью и поволокла наверх.

Он проснулся. Полежал какое-то время, восстанавливая дыхание и прислушиваясь к стоящей вокруг тишине.

Успокоено выдохнул. Тишина — это хорошо.

Поднялся, ощущая, как сквозняк холодит обнаженную кожу. Снял со спинки кровати полотенце. Вытер выступивший на лбу пот. На ощупь нашел кружку с водой, осушил залпом.

— Снова кошмар? — донесся с кровати сонный женский голос.

Ластра. Верный друг, соратница и любовница. Он спас ее от ножа жреца, она последовала за ним.

Кельс прикрыл глаза, вдохнул глубоко, успокаивая зашедшееся сердце.

В этот раз он увидел сон почти до конца. Обычно просыпался раньше — когда за ним гнался огневик или пикировала странная птица, а где-то рычал огромный, чешуйчатый ящер.

Считать ли это знаком? Если да, то плохим или хорошим?

Память тут же подкинула остаток: песчаный берег, запах тины и рыбы, набившийся в рот песок, журчание воды о камни.

Он помнил все так отчетливо, словно это было вчера.

И ее голос: издевательски прекрасный, как поющий ручей. Даже едва живой, он не мог не восхититься его красотой.

— Какой плохой мальчик! Я должна тебя убить, хотя… Может, ты подойдешь. Кто-то должен начать. Да и тьмы в тебе немного.

Тьмы в немдействительно было мало. Помощника жреца не допускали к жертвоприношениям. Так что он еще не убивал. Лишь присутствовал, поднося ритуальный нож, зажигал свечи, запаливал благовония и выполняя с десяток других поручений, а после ритуала, сглатывая подступающую тошноту, смывал кровь с ритуального камня, ощущая сложную смесь эмоций от омерзения и жалости до гордости — он в шаге от звания младшего жреца.

Впрочем, гордость его посещала редко. Разве что в мечтах, где он первым проходил испытание, создавал артефакт тьмы — наисильнейший, и все восхищенно склонялись перед ним, а старший жрец хвалил его. А вот собственный ритуал с жертвой представлять почему-то не хотелось.

Кельс с трудом оторвал голову от песка, желудок скрутило, и его мучительно вырвало водой. Он поднял взгляд на ту, что сидела на камне. Полупрозрачное тело пронизывали, преломляясь, солнечные лучи. Внутри, меж лучей, плавали крохотные цветные рыбки, а по блестящей коже скользили пятна света. Нагота незнакомки его не смущала — и не такое повидал на ритуалах.