Книга Пироженку? Ваше Снежейшество!, страница 71 – Татьяна Гуськова

Я зашла, поставила свою добычу на стол, закрыла и заперла дверь и только тогда выдохнула. Сил совсем не осталось, я присела на кровать и поняла, что меня трясет. Накатила некоторая апатия, захотелось лечь на кровать, свернуться в клубочек, укрыться поплотнее, и остаться навсегда в таком состоянии. В общем-то я так и сделала. Укрылась с головой и лежала так некоторое время. Солнечный Зайка беспокоился, шевелился внутри меня, то разрастаясь до размеров всего тела, то концентрируясь в солнечном сплетении крошечной горячей искрой. Меня то бросало в жар, то начинало немного знобить. Но выбираться из кровати все же пришлось — голод стал совсем невыносимым.

Каша у меня «удалась». Она еще настоялась и превратилась практически в монолит. Я с трудом наковыряла себе серых склизких кусочков. Тут надо было вилку брать. Но на вкус оказалось ничего, или я так оголодала, что и тот самый топор из каши заточила бы.

Еда несколько приободрила и примирила с реальностью. А подпитавшийся Солнечный Зайчик требовал активности. Я решила проверить активы. Разобрала и рассортировала все вещи. Несколько уцелевших от жадных рук нарядных платьев отложила в сторону, там были красивые камешки, надо попробовать спороть. Часть одежды переложила в комод. Освободила одну из сумок и начала в нее собирать вещи первой необходимости. Я задумала сходить сегодня на разведку. Надо выбираться из этого дома и самой найти какое-нибудь нормальное пристанище.

В сумку отправилось белье, теплые штанишки, разные носки, чулки и панталоны (здесь без панталонов с начесом не выжить), несколько домашних платьев, одно понаряднее, я некоторое время раздумывала, какое выбрать, потом решила,что то шоколадно-золотое, в котором я была на приеме. Все с трудом влезло в одну сумку.

Потом я присела на кровать и с помощью ножниц из маленького маникюрного набора, который мне Сана с Дулой тоже упаковали с собой, отпорола все что смогла с отобранных платьев. Получилось много, горсти четыре разноцветных камешков. Завязала их в носовой платок и засунула вглубь сумки.

Наконец я решила, что достаточно готова, оделась, подхватила сумку, машинально заперла дверь и направилась к выходу. Спустившись с лестницы, я замерла, прислушиваясь к тому, что происходит в доме. Потом выглянула в гостиную. Никого. Только с кухни раздавались недовольные голоса теток. Расслышать, о чем они говорят, было невозможно выделялись только отдельные фразы, произносимые на особенно повышенных тонах: «Зачем надо⁈», «Чем сейчас плохо⁈», «Что те в голову вбрело⁈». В ответ что-то раздраженно порявкивала Тинора. Неужели и в самом деле кухню чистят⁈

Я, стараясь быть бесшумной и незаметной, метнулась в прихожую, к главному входу. Я не знала, есть ли здесь где-то черный ход, да и могу попасться на глаза служанкам, пока буду его искать.

Еле выбралась наружу. Надо было открыть массивную дверь, при этом ею не грохнуть, и вытащить тяжеленную сумку.

Вышла на улицу и замерла. Все это же светлое небо, морозный, но не убийственно, воздух. Под ногами заскрипел снег. Я снова поскользнулась и чуть не навернулась на обледенелой лестнице.

Ворота на улицу были открыты, а за ними — воля. Я еще раз огляделась — никого, и рванула к выходу. Тут внезапно из-за стены возник тот самый здоровенный мужик разбойного вида, он перегородил мне дорогу, расставив руки, улыбнулся пакостно.