Книга Пироженку? Ваше Снежейшество!, страница 126 – Татьяна Гуськова

Хорошо, что к возвращению служанок, я смогла взять себя в руки, а то опозорилась бы еще больше.

Тинора хоть и смотрела на меня с некоторым испуганным интересом, но при этом улыбалась.

— Как все прошло? — я сварила гороховый суп на скорую руку, и могла накормить их горячим.

— Все прекрасно! Хотя, если бы мэлисс Эрвил не дал экипаж, мы не успели бы. А он ушел уже?

— Ушел, — ответила я тихо.

— Мэлисса, не мое это дело. Но вы с ним помирились?

— Нет.

— А как же тогда пирожные? Сходить завтра, сказать, что не будет больше?

— Почему не будет. Будут пирожные.

— Но…

— Тинора, пирожные будут!

— Как скажете, как скажете.

День прошел в каком-то мареве. Но пирожные я все же приготовила. Триста штук не смогла, всего сто пятьдесят. Придется сластенам завтра ограничиться таким количеством. Тщательно заперла шкаф, на всякий случай еще обмотала крючок веревкой, и отправилась в свою комнату. Сил у меня больше не было.

Заперев дверь, я добрела до кровати и свалилась на нее. Долго просто лежала с закрытыми глазами, прокручивала то, что было сегодня. Что-то я верно сказала Эрвилу, а что-то можно было сказать и по-другому. И вести себя надо поспокойнее, а то, действительно, неподобающее поведение. Не только для благородной дамы, но и для любой дамы.

Перед глазами снова всплыли строчки из письма Эрвила. Самозванка! А ведь он почти признался мне в любви сегодня, когда говорил, что боится, что жребий не выберет меня. Или это от того, что тогда ему придется искать где-то настоящую Айдиру? Как сложно все! Я закрыла лицо руками.

— Праматерь! Я знаю, что ты где-то там растворилась в бесконечной вселенной, но может, ты меня услышишь⁈ Почему тут у вас все так сложно? Почему я не могу просто быть с тем человеком, которого полюбила? Что со мной будет, если жребий меня не выберет? Почему я всем какая-то не такая, почему я всем не подхожу! И как могут целому главе рода повредить какие-то пироженки⁈ Почему я должна отказываться от любимого дела?

Под конец этой речи мне стало так себя жалко, что я снова горько заплакала. И плакала, пока неуснула.

Долго снилась какая-то муть: то какие-то абстрактные кошмары, то обрывки моего разговора с Эрвилом, то какие-то хорьки, вскрывающие уличный холодильный шкаф.

Но потом видения перестали мелькать, и я поняла, что смотрю сверху на двухспальную кровать. На ней лежали двое. Это был первый раз, когда я смотрела не глазами моего бывшего тела, а со стороны. Айдира и сосед, имени которого я не знала, лежали на боку лицом друг к другу и разговаривали. И в этот раз видно было четко, без дымки, и я слышала все, что они говорили.

— Если ты хочешь, я сменю работу, — говорил сосед.

— Зачем? — Айдира протянула руку и убрала прядь волос со щеки мужа.

Виднелся край подола пышного белого платья, лежащего в стороне, видно, они поженились только сегодня, а сейчас была первая брачная ночь, в которую супруги не нашли ничего лучше, чем просто поговорить. Впрочем, они так трепетно смотрели друг на друга, Айдира с такой нежностью коснулась его щеки.

Сосед хмыкнул.

— Твоему отцу не нравится моя работа. Он считает не серьезным то, что я работаю дома. Если ты хочешь, я устроюсь официально и буду ходить на работу в какой-нибудь офис?

Ну-ну, моему отцу все, что не связано с физическим трудом — не серьезно.