Книга Очень плохая няня, страница 150 – Анна Солейн

Хмурое лицо посветлело, но она тут же настороженно наклонила голову.

— Вы… правда?

Почему она мне не верит?

Разве не ясно было, что я ее люблю?

Не ясно?..

— Абсолютная. Я тебя люблю.

Я уже раздумывал над тем, стоит ли мне вставать на одно колено (в книге об этом не было, но мало ли) или предложить другое кольцо, когда Виктория бросилась мне на шею.

— Да! Да! Конечно, да!

Какая… решительная.

Чуть с ног меня не сбила.

Я обнял ее за пояс и прошептал на ухо:

— Я буду любить тебя всегда.

Она всхлипнула и засмеялась.

Хорошая какая книга.

И инструкции такие понятные.

Сохраню-ка ее.

— Согласны ли вы, Виктория Эмма Фицрой, взять в мужья Эдварда Гилберта Эмбера, любить и почитать его до самой смерти?

Я моргнула.

В церкви воцарилась тишина.

Лорд Эмбер… Эдвард, уже сказал свое «да» и сейчас настала очередь для моего ответа.

Но я молчала, прижимая к груди маленький букет белых цветов.

Никак не могла поверить, что все происходящее — правда.

И, кроме того, был еще один важный нюанс из-за которого я тянула: сразу, как я скажу «да», Эдвард обнимет меня и поцелует.

Это… было проблемой.

Мисси и Лиам стояли рядом с нами с совершенно невинным видом. Лиам в честь праздника даже согласился потерпеть детский костюм, сшитый по его меркам, а платье Мисси… на нем уже красовались пятна от травы и земли.

И это тоже было не просто так! Как… мы же договаривались, что свадьба будет без происшествий!

«Но он совсем один, мам! Посмотри! Он погибнет!»

Я подозревала, что она отлично знает: одним только словом «мама» они с Лиамом могут вить из меня веревки. Хотя… можно подумать, они до этого их из меня не вили.

И… и вот.

Счастливейший день в моей жизни. Я выхожу замуж! За Эдварда, за самого лучшего, доброго и чудесного мужчину на свете!

На мне восхитительное белое платье, в церкви яблоку негде упасть из-за толпы гостей, рядом — счастливая утирающая слезы матушка, которая уже месяц как не Фицрой, а Фройд, ее совершенно счастливый муж рядом, с неизменным саквояжем, толстой тростью и в мутных, как обычно, очках.

И Джоанна — там же, и тоже промакивает глаза платком. Не знаю уж, оплакивает потерю доктора Фройда в качестве потенциального мужа или просто растрогалась из-за свадьбы сына… С Джоанной у нас по-прежнему были напряженные отношения, по душам мы уж точно не говорили.

Несмотря ни на что, моя матушка и Джоанна сдружились, хором требовали внуков, и побольше, а еще — все чаще я от Джоанны начала слышать о том самом сердце козла, с помощью которого она собирается наладить личную жизнь…

В общем, все было хорошо.

Я была так счастлива! Должна была бы быть.

Но все, о чем я могла сейчас думать, — это о том, что Эдвард меня убьет, как только узнает, что…

Может, сбежать?

Конечно, он снисходительнее стал относится к нашему «домашнему цирку», как он это называл.

Масика, Грифи, Пушка, Великана,Мордекая и так и оставшегося безымянным птенца не хотели пускать ни в одну столичную церковь.

Так что жениться пришлось за городом, где пастор оказался посговорчивее.

Проводить этот день без нашего «домашнего цирка» казалось каким-то неправильным. Масик, для которого мы смастерили что-то вроде намордника, больше для спокойствия гостей, чем чтобы реально его приструнить, мирно и сыто растянулся на полу рядом с сидящим на первом ряду Стьюардом.