Книга Очень плохая няня, страница 149 – Анна Солейн

— А тебе нельзя пряник, — отбрил его Стьюард. — Ты уже один съел.

— Ему вредно сладкое! — откликнулась моя мать обеспокоенным тоном. — Он ведь хищник.

Судя по этой фразе,Масика она тоже решила считать кем-то вроде внука. Если моя мать запрещает кому-то сладкое — это главный и верный признак ее любви. Уж мне ли не знать.

За моей спиной раздалось недовольное уханье. Обернувшись, я посмотрел на грифона.

— Ты же не собирался идти.

Тот снова ухнул.

— Ты любишь одиночество, — напомнил я.

Новое уханье — насмешливое. Ты тоже, мол.

Я вздохнул.

Не поспоришь.

Пушок насмешливо чихнул, Великан, шагающий рядом, зевнул. Где-то высоко над нами кружили две птицы: нормальная и Мордекай.

Так мы и шли все вместе через половину Чистых Прудов.

Я не знал точно, шарахаются горожане, которых мы встречали, от меня, от Масика, или от грифона.

Я бы на месте горожан шарахался от Мордекая.

Тот еще парадокс: Виктория ушла, а ее ворон-ворюга изволил остаться.

Обидно.

Я предпочел бы другой расклад.

Вокруг дома Виктории, когда мы дошли, уже собралась небольшая толпа.

Еще бы!

Ведь над ее домом с самого утра шел мягкий снег, укутывая крышу и лужайку мягким одеялом.

Как будто островок зимы среди лета.

Виктория… стояла снаружи, запрокинув голову, и смотрела на снег с таким зачарованным и пораженным лицом, что я пообещал себе радовать ее как можно чаще. Любыми способами.

— Виктория!

— Вик-ия!

Мисси и Лиам рванули навстречу Виктории и — испортили весь сюрприз.

Она вздрогнула, обернулась и посмотрела на меня, растерянно обнимая прилипших к ней детей.

— Лорд Эмбер и… — Она окинула растерянным взглядом всю нашу компанию. — И все остальные. Леди Джоанна, Стьюард… здравствуйте.

— Зови меня мамой! — выпалила моя мать, которая, я был уверен, терпеть не может Викторию.

За то, какая она живая, легкая, искренняя, ласковая и абсолютно сумасбродная и неправильная с точки зрения правил этикета, — в общем, за все то, за что я очень ее любил.

Я поперхнулся, но все-таки выдавил:

— Мисс Фицрой.

Она поджала губы. А я все никак не мог на нее насмотреться.

Соскучился.

Ее волосы были пушистыми и, как всегда, небрежно сколотыми на затылке. Так хотелось дотронуться до них пальцами. Поцеловать мягкие губы, провести рукой по шее. Не из-за метки. Просто потому что это — Виктория, и я уже не уверен, что умел любить до того, как она появилась в моей жизни.

— Вы принесли мое жалование, лорд Эмбер? —спросила Виктория, вырывая меня из потока нежных мыслей.

Какая циничная и практичная женщина мне досталась!

Все о деньгах да о деньгах.

Восхищен.

— Я принес вам пряники. Имбирные. Они в форме человечков, как вы любите.

Виктория нахмурилась.

Осмотрелась и, кажется, только сейчас заметила, что вокруг толпится народ, а вся улица украшена еловыми ветвями — как во время ее любимых зимних праздников.

— Снег — это ваших рук дело? Я… не понимаю.

— Я прошу вас выйти за меня замуж.

Она нахмурилась сильнее, между бровей образовалась морщинка.

Мне было так жаль, что мы не встретились раньше.

Но я был счастлив, что мы встретились теперь.

— Лорд Эмбер… — строго начала она.

— Подождите. Подожди. Виктория. Я люблю тебя. И я хочу, чтобы ты стала моей женой, — я протянул ей кольцо, фамильное, с изумрудом и бриллиантами. На случай, если не понравится, у меня было припасено еще одно, с сапфиром. — Не из-за метки. Потому что я тебя люблю. Ты согласна?