Книга Неукротимая судьба, страница 100 – Вероника Дуглас

Напряжениепокинуло его тело, но он не отпустил. А затем, медленно, его голова начала опускаться в мою сторону.

Я поманила его губами, позволив им приоткрыться, когда вдохнула его. Действительно ли я этого хотела? Поцелуй мужчины, который ненавидел мою семью и презирал то, кем я была? Мужчину, который больше контролировал мое тело, чем я сама?

ДА.

Руки Джексона отпустили меня, и он нежно провел кончиками пальцев вниз по моим предплечьям, вокруг сгиба моей руки и мягко поднялся к плечам. Моя кожа покраснела и была чувствительной, и почти горела от его легкого прикосновения. Он притянул меня ближе, приблизив свой рот к моему. Наши губы коснулись друг друга, тихо ища.

Мои руки были мягкими, сухими и отчаянно нуждались в его поцелуе. Мы делали это раньше в лесах Мичигана, в пылу отчаяния и хаоса, едва пережив смерть. Это было все, чего раньше не было, но всепоглощающее чувство правильности было тем же самым. Мой рот не просто хотел его — он нуждался нем.

Я прижалась своими губами к его губам.

Он раздвинул их, втягивая все, что я могла дать. Мой пульс участился, когда я поцеловала его в ответ и позволила своему языку найти его, не желая ничего больше, чем попробовать его на вкус, впитать его.

Жар поднялся внутри меня, когда воды моего тела встретились, и мои ноги задрожали. Мне нужно было большего. Его поцелуй был слишком нерешительным. Слишком мягким. Я прикусила его губу и притянула к себе. Он издал низкий, собственнический рык, от которого по моему позвоночнику пробежали мурашки, а волосы на коже встали дыбом.

Он впился пальцами в мои плечи, и я застонала от наслаждения. В свою очередь, он прикусил мою губу, но все равно этого было недостаточно. Моя плоть нуждалась в его. Мы были слишком далеко друг от друга.

Я убрала руки и позволила полотенцу соскользнуть, хотя маленькое платье из теней, которое я соткала вокруг себя, осталось на месте.

Когда полотенце упало к нашим ногам, Джексон прервал наш поцелуй и встретился со мной взглядом. Его зрачки расширились, пожирая меня.

Мои руки были зажаты между нами. Я прижала ладони к его груди. Его ровное сердцебиение отдавалось в кончиках моих пальцев, когда его руки начали медленно скользить по моим плечам к спине, а затем вниз по бокам.

Дрожь пробежала по мне, и мою кожу покалывало от его нежных прикосновений.

Наконец, после мучительно медленного спуска, его пальцы остановились на моей талии. Я облизнула губы, и он мягко потянул мои бедра вперед. Он был жесток и непреклонен по отношению ко мне, и я хотела всего, что он мог дать.

Я расстегивала его рубашку по одной пуговице за раз, намеренно двигая руками под его пристальным взглядом. Каждая пуговица была выбором, от которого я не могла отказаться. Это не имело значения.

Расстегнув последнюю пуговицу, я просунула руки под хлопчатобумажную ткань, раздвигая ее, чтобы провести пальцами по сильным очертаниям его груди и по спине. Я прижалась к нему всем телом, наконец почувствовав прикосновение его кожи к своей в том месте, где была расстегнута его рубашка.

Тепло растеклось между нами, как солнечные лучи, пробивающиеся из-за облаков. Мое дыхание стало прерывистым, и я приникла губами к его губам.

Раздался стук в дверь. Мое сердце остановилось, и внезапно мы с Джексоном оказались в пяти футах друг от друга. Он оттолкнул меня, или это я оттолкнула его?