Книга Дикарь и лебедь, страница 85 – Элла Филдс

И посмотрел на меня – и его синие глаза принадлежали совсем не тому, кто накануне подловил меня возле наших покоев, не тому, кто прикасался ко мне с напористым и нежным трепетом, от которого я вся пылала и таяла.

В его глазах проглядывал хищник, который будет жить в нем всегда.

Монстр, обрекший на смерть и погубивший сотни существ, виновный в гибели тысяч – включая моего отца.

Я не дала ему совершить еще одно убийство – отвлекла от Брона. Пусть принц и омерзителен, я не могу допустить, чтобы он умер в той кошмарной темнице. Последствия такого исхода были бы сокрушительными, к тому же Брон еще мог сослужить мне службу – передать важное послание.

Поэтому я выманила волка из берлоги и вместо пойманной им жертвы предложила на обед себя саму – что, очевидно, было глупо и зря.

Очень зря.

Я сглотнула комок, вставший в горле, надеясь, что Дейд все-таки прекратит пялиться в окно.Я хотела, чтобы все было иначе. Чтобы он не был тем, кто он есть, чтобы не творил все эти ужасы и чтобы я могла забраться к нему на колени и прогнать эту зимнюю стужу из его глаз.

– Полагаю, мы оба понимаем, что я никогда не вернусь домой. – А вот это, похоже, сработало. Король моргнул, прищурился, насупив густые брови. Я продолжила: – Поэтому я хотела бы проводить время за занятиями, которые приносят мне радость.

Ложь легко и естественно слетала с моих губ. Настолько, что я невольно задалась вопросом – не потому ли, что в этих словах заключено гораздо больше правды, чем мне казалось до того, как я выпустила их на свободу.

Будь на его месте другой мужчина, будь это другое время, другая жизнь, ничто не принесло бы мне больше радости, чем любимые занятия. Починка одежды, сочинение ароматов, прогулки по незнакомым местам, садоводство.

Но все это было пустой тратой времени и проявлением эгоизма. Мне пришлось заплатить высокую цену, чтобы это осознать. Мой народ гибнет и будет гибнуть дальше.

Дейд шумно выдохнул, ноздри его слегка раздулись.

– Ты хотела бы проводить свои дни, занимаясь тем, что любишь? Чинить вещи и садовничать? – Улыбка тронула его губы, и он добавил: – Но, говорят, ты и так много времени проводишь в садах?

Я склонила голову вбок, выглянула в окно.

– «Много» – это сколько, мой король?

– Кажется, у меня сейчас ширинка лопнет.

Я кашлянула и перевела взгляд с вечерних огней, что начали загораться вдали, на самодовольно ухмыляющегося короля.

– Повтори что сказала.

Я нахмурилась:

– Нет.

– Да, – промурлыкал он.

– У тебя всегда… – Я поморщилась, раздраженная тем, что не знаю приличного слова, и обошлась другим: – встает, когда кто-то называет тебя королем?

– Встает? – переспросил Дейд и, вскинув брови, восторженно сверкнул глазами. Рассмеялся и потянулся ко мне, провел пальцем по спинке моего носа. – Только когда так меня зовет моя половинка.

Я щелкнула зубами рядом с его пальцем и улыбнулась:

– Ты мне, может быть, и половинка, но не король.

– Ну наконец-то признала. Тогда зачем ты так меня назвала? – осведомился он бархатным голосом.

– Это была подколка, – холодно заявила я. – Сарказм. Знаешь, что это такое?

– Знаешь, как у меня уже встал?

Я шлепнула его по груди, игриво и без задней мысли.

Он поймал мою руку на лету, поднес к губам и принялся целоватькостяшки, не сводя с меня глаз, вслушиваясь в гулкое биение моего сердца.