Книга Дикарь и лебедь, страница 84 – Элла Филдс

– Я еще вернусь, дорогой мой принц.

А затем отвесил ему такую оплеуху, что Брон потерял сознание.

– Солнышко, – процедил я сквозь зубы, испытывая одновременно ярость и экстаз оттого, что она была так близко. Чем я и воспользовался – бережно взяв под руку Опал, повел ее к выходу из темницы.

Она все оглядывалась через плечо, и по неуверенной походке было ясно, что ей трудно уйтиот увиденного.

– Где ты его отыскал?

Я взмахнул рукой, и в темном коридоре зажглись рожки – огонь заплясал, вскидываясь к потолку с лепниной в виде виноградной лозы.

– Это не важно. Как тебя сюда занесло? – Когда мы дошли до зачарованного коридора, я остановился. В ее глазах поблескивали отсветы пламени.

– Я… – Она закусила губу и шумно выдохнула. – В общем, я искала тебя. – Ее щеки зарделись, когда Опал добавила: – Тебя нигде не было, поэтому я пошла на твой запах.

Я хмуро посмотрел на нее и вряд ли поверил бы в это, не будь ее голос, лицо и золотые глаза проникнуты раздражающей стыдливостью, которой она была так склонна предаваться.

– Ты говорил, что покажешь мне город, – продолжала Опал, теребя юбки платья из кружева и атласа сливочного цвета. – Как-нибудь вечером, и я ждала, но… – Ее носик сморщился, и мне ужасно захотелось наклониться и ущипнуть его, поцеловать, а затем проделать то же самое с ее порочными губами. – Ты его убьешь?

Судя по тому, как метался ее взгляд, я уже понял, что лебедь просто так этого не оставит. Она желала знать все. И я мог бы ей рассказать.

А мог бы повести себя как негодяй, которым она меня считала, и, воспользовавшись интересом Опал к вечерней прогулке, улучить часок-другой, чтобы насладиться ее сочным ртом.

Я отшвырнул ножницы, которые почему-то все еще были при мне. Те звякнули, приземлившись на пол.

– Ладно. Пошли.

Если она думает, что я не понял, что у нее на уме, то она так же безумно наивна, как и красива.

А я – полный дурак, раз спускаю ей такое с рук.

Опал

– Что именно ты хочешь увидеть?

Король согласился на прогулку неохотно, с явным раздражением, потому что я помешала ему пытать принца. Дейд велел мне подождать наверху – карету к тому моменту уже подали к крыльцу Цитадели, – а сам ушел в кухню помыть руки. Но с задачей этой справился неважно – то ли слишком торопился, то ли кровь уже не отмывалась с его кожи.

Ему никогда не отмыться от зверств, которые он творит.

Сев в темно-синюю, как ночное небо, карету, я повернулась к Дейду. Он невидящим взглядом смотрел в круглое окошко – за ним мелькали живые изгороди, фонтан, ивы, растущие вдоль дороги, по которой мы двинулись в путь.

Для меня все вокруг было внове, для него – нет. Я скучала по возможности принимать нечто подобное как само собой разумеющееся – как это бывало дома. Скучала по родным стенам, по дорогим сердцу вещицам – по всему тому, о чем начинаешь тосковать, только когда тебя этого лишают.

– Хочу к портным, – наконец призналась я. – Мне очень нравится здешняя мода, удобные платья и ночные сорочки, ткани. Я хочу познакомиться с кем-нибудь из тех, кто все это шьет.

На самом деле – по крайней мере, отчасти – мне хотелось проверить, действительно ли этим занимаются рабы – золотые фейри, похищенные из моего королевства.

– Чтобы потом самой создавать похожие вещи? – спросил Дейд, и прежде чем я успела дать утвердительный ответ, с презрительной ухмылкой добавил: – Когда вернешься домой?