Книга Дикарь и лебедь, страница 44 – Элла Филдс

Стражники в нелепых шлемах, застывшие, как каменные истуканы у подножия лестницы, воззрились на меня.

– Сюда, – сказал Брон и махнул в сторону смежного холла.

Тот был поменьше и, в отличие от остальных здесь, не такой помпезный – меньше богатой отделки, меньше портретов. В холле не было ни души – за исключением стражника, что караулил закрытую на засов деревянную дверь. Брон отпер ее, и мы вышли на вымощенную камнем дорожку.

Отойдя на несколько шагов от караульного, я запрокинула голову и глубоко вдохнула. С выдохом напряжение вытекло из меня, и я отвела взгляд от пухлых белых облаков.

– Ты ведь несколько дней не выходила, – сказал принц, будто пытался подобрать слова, чтобы хоть как-то объяснить мое странноеповедение.

Неудивительно. Ему – человеку, привязанному не к собственной земле, а лишь к тому, чем она его одаривает, – оно должно было казаться странным.

– А чувство такое, словно прошло полвека.

Принц усмехнулся, и мы пошли по дорожке, что стелилась вдоль живой изгороди. Спустившись по широким ступеням, мы оказались в садах, разбитых с тыльной стороны замка. Пышная зелень вперемешку с разноцветьем и плодовыми деревьями занимала пространство не меньше полумили в ширину и доходила до той самой непреодолимой стены.

– Ты… – выдохнул принц, – невероятна, Опал. Те вещи… – Мы остановились возле мраморной скамьи, по обе стороны от которой стояли большие горшки с папоротниками. Брон повернулся ко мне: – Мать выручила за них солидную сумму.

– Сколько? – Я отошла к кусту герани, что рос напротив скамьи, и провела рукой над глянцевитыми соцветиями, отчего их оттенок стал ярче.

Шумно втянув воздух, принц подошел ко мне:

– Я не имею права обсуждать подобные дела. Мне жаль.

– Врешь, – промурлыкала я и лукаво улыбнулась.

Он оторвал взгляд от бутонов, что распускались, когда я прикасалась к ним, и посмотрел мне в глаза.

– Не уверен, что понимаю, о чем ты.

– Тебе не жаль, – просто сказала я, расправила плечи и потянулась.

Когда я повернулась к Брону, его возбужденный взгляд соскользнул с моего лица на грудь, но я все равно улыбнулась ему, хотя этот врун-человечишка не вызывал у меня никакого интереса. В кудахтанье матери, которое я слушала на протяжении двадцати лет нашей совместной жизни, большая часть идей оказалась правдой. Мужчин, особенно людей, было легко перехитрить, если действовать с умом.

– У тебя есть дар чуять ложь?

Брачные игрища никогда не вызывали у меня интереса. Воспитанная в тепличных условиях, я когда-то была твердо настроена дождаться всепоглощающей любви, как та, которую посчастливилось обрести моим родителям. Любовь, для которой вечность не была преградой.

Вожделения я тогда еще не знала, но в те дни меня такие вещи и не волновали. Но сейчас все было иначе.

– Не так, как ты себе это представляешь, – сказала я, погладила его по плечу и двинулась глубже в сад. Я шла мимо грядок с помидорными кустами и огуречными плетями, и садовники с лопатами расступались, когда я к ним приближалась.

Под дубом на окраине сада обнаружилась еще одна скамья, на сей раз деревянная;я села и подобрала с газона яблоко-паданку. Брон сел рядом – нерешительно, но явно испытывая любопытство – что еще я скажу или сделаю? А я просто вытерла яблоко о платье, запачкав последнее землей.

– Сколько? – спросила я и откусила, но этот плод, как и многое другое в этом лишенном волшебства королевстве, оказался безвкусным.