Книга Дикарь и лебедь, страница 41 – Элла Филдс

– Мама говорит, что тебе можно выйти из покоев и прогуляться по саду…

– Я сказала, что хочу побыть одна. – Хлеб в моих руках превратился в крошки.

Принц кашлянул:

– Как пожелаешь.

И вышел из комнаты.

Дверь закрыли и заперли, и никто больше не заглядывал ко мне до той минуты, пока я не вышла из ванной комнаты в белом атласном халате, который обнаружила на крючке рядом с полками, уставленными баночками с солью для ванн.

– Ты помылась – это хорошо. Герма уже начала переживать, что комната провоняет.

Я не стала утруждаться объяснениями, что, сколь бы несвежим ни был мой запах, их ничтожному обонянию не под силу его учуять, и принялась заплетать волосы в свободную длинную косу.

Королева сверлила меня взглядом в ожидании ответа, но я молчала.

Молчала долго и упорно – поэтому она, раздраженно засопев, повернулась к двери и махнула кому-то.

Вошли двое мужчин, каждый внес по три мешка. Все их содержимое вывалили на рыжий ковер перед опустевшим золотым сундуком. Поклонившись, мужчины с выпотрошенными мешками быстро прошмыгнули мимо королевы и исчезли в коридоре.

Сабрина показала на гору новой одежды.

– У тебя есть время до послезавтра.

У меня вырвался смешок изумления.

– Вы мне теперь еще и срок выполнения работ назначать будете? – Она сложила руки на груди и приосанилась, а я покачала головой: – Что будет, если я не справлюсь к означенному времени?

– Лишишься каких-нибудь удобств. – Фальшиво улыбнувшись, она развернулась к двери – к подолу ее коричнево-золотогоплатья пристали невыметенные хлебные крошки. – Спокойной ночи.

Я тупо посмотрела на закрывшуюся за ней дверь, затем перевела взгляд на гору будущей работы на полу, но вместо того, чтобы приступить к ней, решила доесть клецки с курицей. Блюду недоставало ароматности, любви к родной земле, с которой его готовили у меня дома, но на вкус клецки были не так уж плохи – или мне показалось, поскольку я давно как следует не ела.

После этого я отперла дверь, просто прикоснувшись к ней рукой, оставила поднос снаружи и снова заперлась. Глупая шалость, целью которой было желание выказать презрение и намекнуть служанке Герме – я надеялась, что до нее дойдет, – чтобы держалась подальше от моих комнат.

* * *

Случилось то, чего я опасалась: когда я провела руками над разложенной на кровати одеждой, ничего не изменилось.

Вообще ничего – только швы стали крепче. Такими, что не распорешь.

Я не сомневалась, что большинству людей это пришлось бы по нраву – но только не королю с королевой. Я сердито воззрилась на одежду, будто ту сшили с одной лишь целью – позлить меня.

– Помощь нужна?

Мой взгляд метнулся к окну. Непонятно, как ему удалось пробраться сюда так тихо и незаметно.

– Как тебя стражники не засекли?

– Я же мгновенно перемещаюсь, – пояснил он мне как тупице. Возможно, ею я и была, ибо такая мысль даже не приходила мне в голову. В свою защиту я могла сказать, что раздумья о кровавом властителе милосердно отступили в дальние закоулки разума – куда больше меня занимала невозможность превратить упрямые обычные швы в золотые.

Ровно до этой самой минуты.

Король по-хозяйски спустил ноги на пол и прошелся по комнате, держа руки в карманах длинного кожаного плаща. Осмотрелся.

– Хорошенькая тюрьма для хорошенькой принцессы-фейри.

– Это не тюрьма, – соврала я. Мы оба прекрасно знали, что именно так оно и было.