Книга Дикарь и лебедь, страница 128 – Элла Филдс

– Это мандарин и лаванда, милая. Мое любимое сочетание в это время года.

В воздухе действительно пахло зимой, вокруг лежали кучи опавших листьев.

Бейшел сидела на булыжнике, болтая крошечными ногами в сапожках, на ней было абрикосовое платье в оборках, больше походившее на длинный фартук.

– Ну и ну, – сказала она и, поцокав языком, отпила чай. – Не могу себе этого представить. Наш король. Женится. Кажется, только вчера мы слышали, как дядя злобно кричит на него, потому что Дейд что-то натворил.

Мне хотелось узнать больше об отношениях Дейда и дяди, но тут раздался шорох.

Харро вышел из дома, устроенного в корнях вяза, и пробрался сквозь заросли папоротника с подносом, на котором лежали, судя по виду, орехи.

– Принцесса, вы как раз вовремя – угощайтесь перчеными орешками.

Я поблагодарила его и взяла один, а Бейшел тем временем сообщила мужу новость. Я раскусила орешек, и на меня накатили мрачные воспоминания. О том, как я лежала в той пещере, борясь с желанием перекинуться, и как обнаружила мешочек с орешками, который, вероятно, обронил кто-то из воинов Дейда, когда его отряд пересек ущелье и, пробравшись сквозь леса, отправился уничтожать мой народ.

Я собираюсь замуж за монстра, который убил моего отца.

Болезненно сглотнув, я ощутила лишь кислый вкус сожаления.

Жалел ли Дейд о том, что сделал? Повернул бы время вспять, если бы мог?

Хотелось верить, чтоименно так он бы и поступил. Мне много во что хотелось верить – но я боялась, что вновь совершу ошибку.

Харро раскатисто захохотал:

– Замуж? За багрового короля? – Он чуть не свалился с булыжника, на который присел, и хохот его затих. – Сомневаюсь, что такое возможно.

– Думаешь, принцесса солгала бы о чем-то подобном? – Финки высунула голову из зеленого моря моих юбок. – Кроме того, папа, король ее любит.

Я еле сдержала смех. Любит.

Дейд Волькан ничего не знал о любви – не говоря уже о том, что значит быть влюбленным.

Допив чай, я опустила чашку, и до меня вдруг дошло: я ведь тоже ничего в этом не понимаю. Что, если этот брак – все, что уготовано мне судьбой, и я никогда так и не узнаю, каково это – влюбиться. Каково вожделеть – определенно да, каково обрести истинную любовь – точно нет.

Финки запрокинула голову и посмотрела на меня – взгляд у нее был мечтательный.

– Что чувствуешь, когда целуешь короля? Особенно такого красавчика?

Будто купаешься в огне, мысленно ответила я. В огне, который выжигает все мысли и обиды. В огне, от одного лишь прикосновения к которому плавишься как масло.

– Попрошу-ка, деточка, – проворчала Бейшел. – Следи за языком.

Харро крякнул:

– И воображение обуздай.

Я улыбнулась, надеясь, что бушевавшее внутри меня пламя не проступило на щеках, и осторожно прикоснулась пальцем к подбородку Финки.

– А кто сказал, что я его целовала?

Судя по ее заговорщицкой улыбке, это была я, но малышка только прошептала:

– Ваше лицо, миледи.

В этот миг Томпсон схватил ее за щиколотку, и она, взвизгнув, нырнула за другом обратно в складки юбок.

– Вы сомневаетесь. – Бейшел внимательно смотрела на меня исподлобья. – Пожалуй, это разумно, – добавила она и кивнула: – Это, кхм, соглашение, несомненно, положит конец долгой вражде, но действительно ли вы хотите замуж?

И да, и нет – я не знала, как ответить на этот вопрос.

Харро сдвинул брови и вдруг вскочил, выронив орешки из рук.