Книга Дикарь и лебедь, страница 124 – Элла Филдс

Хотя, как и та, что стояла передо мной, некоторые работы сообщали, что вряд ли ее земляки когда-нибудь об этом забудут.

А еще нам приходилось закрывать глаза на их выходки – хотя сами они об этом не догадывались, – и это вело к некоторым проблемам. Мне хватило ума воздержаться от объяснений, и я просто сказал:

– Им хорошо здесь живется. Живется достойно, и однажды, быть может, они даже вернутся домой.

– Вернутся? – переспросила Опал, уставившись на меня так, словно я был круглейшим идиотом на свете. – Куда именно они вернутся? – Она помотала головой, пропустила пальцы сквозь волосы. – Ты действительно ничего не понимаешь, да?

Я насупился, не зная, как себя вести и что сказать. Опал закатила глаза.

– О звезды, Дейд. Да что с тобой такое сотворили, раз ты всерьез поверил, что вот это все допустимо?

Я озадаченно посмотрел на нее, тщетно пытаясь постичь, что она имеет в виду.

– Я не понимаю, о чем ты. Я – король. Таким меня вырастили.

– В этом-то и вся проблема. – Опал облизнула губы, и меня охватило желание притянуть принцессу к себе, вдохнуть запах ее волос, погладить их, чтобы сердце лебеди успокоилось от моих прикосновений. – Из тебя вырастили ходячую проблему – и потрудились на совесть, ибо ты даже не понимаешь, что ты есть.

– Я прекрасно знаю, кто я, – сдержанно произнес я. – Король волков, устраняющий несправедливость, а еще… – Я отважился сделать шаг к ней. – А еще я – твоя половинка.

Моя лебедь уставилась на меня с укором, хлопая ресницами, что нависали над ее пытливыми, упрямыми глазами.

В голосе моем прорезалась паника, отчего я охрип.

– Скажи, что я могу сделать. – Я заключил ее лицо в ладони и взмолился: – Прошу тебя. Скажи, что я могу сделать, и я это сделаю.

– Ничего ты не можешь сделать. Его больше нет.

– Знаю, – сказал я и коротко кивнул. – Знаю, но хочу попробовать. Дай мне хотя бы попробовать. – И я был искренен. О звезды, если бы я мог избавить Опал от боли, что переполняла ее глаза, что сбивала с ритма ее сердце, воскресив ее узколобого говнюка-отца – проклятье, я бы это сделал.

Опал пристально посмотрела на меня, ее руки потянулись к моим, все еще державшим ее лицо, но затем она всхлипнула, и я почувствовал напряжениев ее теле.

– Ты правда сделаешь что угодно?

О звезды, до нее что, до сих пор это не дошло?

– Все, что угодно, – подтвердил я с пылкостью в голосе.

– Закончи эту войну, – в тот же миг без тени сомнения произнесла она. – Положи конец кровопролитию, отмщению, никому не нужному горю. Прекрати это прямо сейчас.

Я отшатнулся, руки мои упали, все мои доводы, все планы разлетелись, словно игральные карты на ветру, когда золотые глаза Опал посмотрели на меня с отвращением. Этого я сделать не мог. О чем она знала – но все равно попросила.

– Я не могу так поступить.

– Можешь.

Она хотела пройти мимо меня, но я ухватил ее за запястье.

– Опал, я не могу. До конца войны еще далеко.

– Война закончится тогда, когда ты наберешься сраного мужества ее закончить, – прошипела она. Ее не заботило, что владелец галереи может нас услышать – она обвела меня взглядом и холодно усмехнулась: – Но ведь в этом-то вся и загвоздка, да, мой король? – И моя лебедь ушла, бросив напоследок: – Ты не мужчина, а просто бессердечный зверь.

Она быстро пересекла зал со статуями, не обратив ни малейшего внимания на картины на стенах. Золотистые волосы развевались у нее за спиной.