Книга Волк и дикий цветок, страница 22 – Элла Филдс

Солнце пригревало достаточно, чтобы он вспотел, но отчего-то его кожа оставалась сухой. Волк с легкостью переносил дрова поближе к коттеджу и укладывал в поленницу. Я попыталась поймать это желание узнать его еще лучше, но оно выскользнуло наружу неуверенным порывом:

– А ты наелся?

– Поел в Цитадели, пока ты храпела.

– Я не храплю! – с ужасом воскликнула я на весь лес.

Тесак фыркнул.

– Ладно.

– Не храплю.

Рорн никогда не говорил, что я храплю. А я спрашивала миллион раз, когда просыпалась и видела, что он ухмыляется, будто бы я во сне исполнила ужасную балладу. С другой стороны, если Рорн в чем-то и преуспел, так это в двуличии.

Я могла бы счесть милой попытку спасти меня от позора, но вместо этого почувствовала, как внутри поднимается новая волна гнева.

Тесак выдернул топор из пня, будто нож из теплого масла, и я невольно задумалась,может ли хоть что-то ускользнуть от его внимания, когда он начал с плохо скрываемым весельем:

– Не все так плохо, цве…

– Не надо, – предупредила я, не успев себя одернуть, и сцепила руки в замок на коленях.

Волк повернулся ко мне лицом и склонил голову набок, держа топор в повисшей руке.

– Не надо что?

– Врать.

Он не сводил с меня взгляда три долгих вдоха, которые я так и не сумела вдохнуть полной грудью. Затем кивнул и с кривой ухмылкой прокрутил топор.

– Храпишь, как пьяный шмель.

Я поджала губы, чтобы не улыбнуться в ответ, но удержаться все равно не получилось.

– Полагаю, звучит не так уж страшно.

– По сравнению со стаей волков?

– Чистый мед для ушей, цветочек, – хрипло произнес Тесак, широко усмехнувшись. Он крутанул топором и снова набрал поленьев.

Я знала, что не следует потакать себе еще больше, но возможность понаблюдать за ним приносила слишком большое удовольствие, и я ей воспользовалась. Хотя вскоре стало очевидно, что меня привлекли не только перекатывающиеся под кожей мускулы или завитки темных волос, выбивающиеся из-под кожаного шнурка на затылке и касающиеся припорошенного щетиной подбородка.

Меня привлекал он сам.

Что-то в этом грубом, жестоком, немногословном воине успокаивало меня и с головой наполняло странным жаром, который не имел ничего общего с желанием переспать. Хотя я и не могла отрицать, что с удовольствием не вылезала бы из его постели, пока звезды не перестанут светить на небе, и почти не жалела, что уже столько раз делила с ним ложе.

Упаси меня звезды. Какой позор, что мне не было ни капли стыдно.

– Итак, – произнес Тесак, немного меня напугав, – готова рассказать, почему оказалась в Вордане?

– С чего ты взял, что я не местная? – ошеломленно выпалила я.

Волк не ответил, и страх мягко кольнул сердце.

Он знал – и был уверен в своем знании. Я почувствовала себя совсем глупой. С чего я вообще взяла что он примет меня за свою, багровую, кровавую фейри?

– Поэтому ты позволяешь мне остаться? – нерешительно спросила я. – Хочешь выяснить, что я здесь делаю?

Тесак молчал так долго, что я засомневалась, заговорит ли он вообще.

– Ты прекрасно знаешь, что не поэтому.

Я хмуро свела брови, внутри все сжалось. Раздался треск – полено, расколовшись, упало на траву.

– Но скажи-ка мне кое-что.

– Что ты хочешь знать? – спросила я, чуточку перегнув сигривым тоном.

Тесак глубоко вонзил топор в пень, затем подошел ко мне.

– Все, но ограничусь вот чем: будешь ли ты в безопасности, если решишь сбежать домой?