Книга Волк и дикий цветок, страница 119 – Элла Филдс

Подлюка одними губами произнес слово «половинки» с другого края стола и слизал с пальцев налипший сахар.

Я посмотрел на булочку с джемом у себя в руке, борясь с искушением. Клык ухмыльнулся, когда я все-таки предпочел ее съесть, а не запустить ему в голову.

Но даже если не обращать внимание на насмешки Клыка, я сам не мог остановить эти мысли.

Все утро я думал о странном поведении Берка при встрече с Астер. О том, сколько всего она мне так и не раскрыла. Тайна сквозила в каждом ее взгляде, прикосновении – тревога, которую она чувствовала, но пока не могла облечь в слова.

Я никогда не отличался терпением. Но Астер страдала и тревожилась так сильно, что я готов был ждать, сколько нужно, пока она не будет готова хоть что-нибудь мне открыть.

Дейд громко хлюпнул чаем, и я скрежетнул зубами.

Клык хмыкнул.

Взгляд Опал прожигал насквозь, и я, наконец посмотрев на нее, обнаружил, что она чего-то ждет.

– Что?

Дейд опустил чашку на блюдце с такой силой, что та чуть не треснула.

– Манеры где, засранец несчастный.

– А он нынче не такой уж несчастный, мой король, – немедленно брякнул Клык.

Раздражение Дейда сменилось ухмылкой.

– И как там наша пленница?

Чтобы позлить его, я не стал отвечать и обратился к Опал:

– Я что-то пропустил, моя королева?

Когда я в последний раз вслушивался, они обсуждали королеву Никайю, мать Опал. По всей видимости, королева Синшелла и колдунья Серебрина, с которой они успели спеться, извлекли не очень-то много пользы из встречи с королевой Эррина.

Вполне вероятно, что человеческая королева Сабрина врала как сивая кобыла, особенно после того, как потеряла сына на войне, которую он сам же и помог развязать. Но в ее интересах было этого не делать, если она хотела жить после всего, что натворила.

Эррин, людское королевство Нодойи, обратилось за помощью ко многим иноземным правителям, чтобы положить конец нападениям Дейда на их земли, а одежда с вплетенными золотыми нитями должна была стать залогом ее получения. Но Сабрина уже призналась Никайе и Серебрине, что никто не пожелал рискнутьжизнью.

Никто, кроме короля Марвиса с Изумрудного острова.

Тебя выдает с головой… шрам.

Я не понимал, что делать с этим знанием, добытым во время битвы с людьми, которых послали убить не просто всех фейри без разбору, а лично меня. Пока что я не видел иного выбора, кроме как помалкивать. Нечестно с мой стороны? Безусловно. Однако после стольких лет это было позарез необходимо. Тем не менее я сделал мысленную зарубку поговорить с Берком, как только застану его одного.

И все же я был уверен, что столько людских солдат отправилось за море не только из-за меня.

– Она так и не заговорила? – спросила Опал.

Я снова перевел взгляд на свою булочку, разорвал ее пополам и ответил, нарочито пошло растягивая слова:

– А в каком смысле «заговорила», вашество?

Дейд злобно выругался.

– Нет. – Ухмыльнувшись, я откинулся на спинку стула, и тот скрипнул. – Она не сказала ничего, что могло бы хоть кому-то из вас пригодиться.

И я снова повернулся к Опал, чтобы сменить тему:

– Золото. Так ты все еще можешь его вить или нет?

– Это не имеет значения, – отрезал Дейд.

– Не согласен, мой король, – подал голос поразительно серьезный Клык. – Теперь, когда все знают про ее дар, нам нужно понять, сохранила она его или нет. Так мы сможем лучше представлять, что нас ожидает в будущем.