Книга Брусничное солнце, страница 90 – Лизавета Мягчило

Поучительные слова легче не сделали, резким злым движением Хозяин забросил Варвару себе за спину. Она резво обхватила его бока ногами, удобнее устроилась, забывая о стеснении. Жалкие промокшие трупики животных взмыли в воздух, полетели следом за его неспешным шагом. А Варвара плотно жалась к горячей спине, перемазав его грязью, тиной и мхом. Тряслась, утыкаясь носом в жесткие волосы, жмурилась. Слезы хлынули. Разукрасили чистыми дорожками перемазанное лицо. Он словно почуял это, раздраженно повел плечами.

— Вот тебе и солнце… Брусничное. Не вой, кому говорю, все уже кончилось. Никто кроме тебя в этом не виноват — не говорил тебе нечисть дорогой обходить? Налюбовалась на красивое? Дурак. Надо было подождать, пока по макушку в топь уйдешь, вот там бы запомнила до конца веков, там бы усвоила… Крик у тебя противный — душераздирающий, не вытерпел бы. Что ягненка режут.

Варвара слушала мелодичный напев раздраженного голоса и чувствовала лишь то, насколько устала.

Казалось, прикрыла на миг глаза, а когда открыла — в сажени от землянки перед ней стоял огромный таз с ледяной водой. Главное — чистою.

— А как же красивое место с теплой водой? — В выцветшем от пережитого страха голосе звучало сожаление, тепла спины Хозяина оказалось недостаточно — Варвара продрогла.

Нечисть резко разжала руки, и Варя рухнула к нему под ноги. Потерла ушибленное бедро, задирая голову.

Не вовремя — тот с раздраженным шипением тянул с себя перемазанную рубаху, вытирал от грязи смятой тканью поясницу, пытался добраться до лопаток. Поджарый, кажущийся в просторном тряпье болезненно худым, он оказался подтянутым, жилистым. Сразу ясно стало, откуда та сила, с которой он зажимал ей рот, чтобы девушка проглотила зелье.

— Никакого тряпья на тебя не набраться… Голой ходить станешь, может, хоть глаз порадуется. Какое тебе место, барыня? Ты сегодня уже набарахталась, скажи спасибо тому, что хоть такой воды дал. Сполоснись пока, я пробегу по округе, может одеждой новой разживусь.

Сморгнувмутную пелену с глаз, Варвара удивленно приподняла брови:

— А где же ты ее найдешь — то?

— Тебе правду или чтоб не страшно было?

Она промолчала. Не хотелось лжи, но и правды Варвара страшилась.

Третий день на болотах. В высоких сапогах хлюпает стоялая вода, зловонный запах въедается в кожу, скользит сквозь волосы. Возвращаясь затемно домой, Самуил никак не мог отмыться.

До боли, до судорожно сведенных пальцев сжимал бортик бадьи, а внутри расцветала, захватывала каждый уголок души ярость. Варвара не откликалась. Он чуял, что она где-то там, самой кожей чувствовал… Но поиски не приносили плодов, его крики тонули в утреннем тумане, скрывались за насмешливым гулом плотных туч комаров и громогласным кваканьем жаб. Он бродил кругами.

«Не выберется, он узнает».

Брусилов заполнил своими людьми все прилегающие к болотам села, уверенный, что рано или поздно Варвара захочет выскользнуть. Не утопла — так жестока судьба к нему никогда не бывала. А страх жадно покусывал линию скул, когда он запрокидывал голову на узкий бортик, раздраженно выдыхал в пустоту. Стоило представить, что она осталась там, в трясине, бездыханная, укусы с челюсти опускались на глотку. Вырывали громадные кровавые куски, выбивая воздух из груди жутким рычанием.