Книга Брусничное солнце, страница 164 – Лизавета Мягчило

Он смог оставить ее. Прыжок через нож вышел тяжелым, неловким, и впервые за долгое время Яков почувствовал боль. Иступленную, с жадным хрустом вгрызающуюся в кости, ненасытную. Виной ли тому было обращение?

Лжец.

По другую сторону пня оказался крупный черный волк, начиная бег, вспорол когтями сырую землю. Из груди вырвался низкий надрывный вой. Он бежал вперед. Один.

* * *

Брусилова вышвырнуло из сна слишком резко — как мелкого сопливого щенка подняло за холку и наотмашь ударило об алый ковер в родном поместье. Он закашлялся, пытаясь справиться с дурнотой, с хрипом перевернулся на живот, поднялся на четвереньки.

Лада сидела в кресле, сцепив пальцы перед собой в замок, укладывая на них подбородок. Убедившись, что барыню с собой военный не приволок, она разочарованно откинулась на обитую бархатом спинку, цокнула языком.

— Не понять мне твоей одержимости этой девкой… И приворота ведь нет, я проверила.

— Тебе какое дело, ведьма, рада будь, что дольше здесь задержишься. Большеденег с собою унесешь. — Мир перед глазами вращался, прокушенная рука горела огнем, Брусилов прочистил горло, покачнулся, с громкой руганью падая обратно на пол.

Варвара ожила под закрытыми веками, коснулась лица, пока поглощающие душу глаза заглядывали глубоко под кожу, касались самого естества. Как он мог ее упустить? Как же вышло так?

Разочарование было таким плотным, таким ощутимым… Оно гладало его, пожирало живьем. Оттого не сразу почувствовались холодные пальцы на щеках. Самуил неохотно открыл глаза.

Лада нависала сверху, полог мягких волос закрывал освещенную рассветным заревом комнату. И, будь проклята ее черная душа, ее лицо принялось меняться, обретать до боли знакомые черты. Нужные.

— А хочешь, я никогда не уйду, стану ею? Лишь подумай, своя покорная Варвара под боком. Я умею быть ласковой… Наши дети смогут добиться многого, наша жизнь станет такой, как ты представлял. Только скажи, я могу дать тебе все это.

Вяло отбросив ее ладони, Брусилов удрученно застонал, снова сел, силясь подняться на ноги.

— Ты — не она.

Разочаровавшись его ответом, ведьма раздраженно фыркнула, поднялась, но в свой родной облик не вернулась, мучая его недосягаемым. Не сводя с нее цепкого взгляда, Брусилов растер припухшие следы от зубов на запястье, сморщился:

— Ты обещала, что она станет моей, что ты сумеешь помочь. Пока я не вижу от нашего сотрудничества толка.

— Тише, молодой граф, прояви терпение. — Подходя к огаркам свечей, она равнодушно тушила их пальцами. Огоньки под ее касаниями съеживались, исчезали, не оставляя после себя даже дыма. — Пока ты скакал за своей егозой по лесам, я в сон колдуна скользнула и то, что я сказала ему — тому совсем не понравилось. Я чуяла его отчаяние и страх, мальчишка совсем молодой… Да, сила его велика, со мною он поупорствовать смог бы, но он не бессмертный. Теперь у него два пути: быть сожранным собственной магией, защищая ведьму, или отдать ее нам. Вели подготовить еще восемь комнат, падет его щит, сегодня же к сестрам наведаюсь.

— Ты в мой дом всю нечистую силу стянуть собралась? — Несмотря на мнимую суровость и недовольство в голосе, Самуил почувствовал облегчение. Если колдун боится, значит он еще может попытаться, значит защита его не так прочна. И он сумеет забрать Варвару. — Что нужно для вашей работы?