Книга Брусничное солнце, страница 146 – Лизавета Мягчило

— Отчего же, позвольте узнать, вам претит идея этого брака? Один из самых желанных женихов столицы ползает в грязи раболепно выискивая ваши следы, Варвара Николаевна. Никогда ранее Самуил себя так не вел, что позволяет полагать — он простит вашу дерзкую выходку и примет под заботливое горячее крыло. Лучшие одежды, богатые украшения, дошло бы до смешного — он смог бы сопровождать вас по салонам. Говорят, граф Иван Иванович Шувалов превзошел других, обсуждение литературы на его вечерах — удовольствие для избранных. Вам, женщине, был бы свободных ход и туда, я премного уверен.

— Вы хотите подкупить меня книгами и драгоценностями зная, как ваш добрый друг поступил с художником Григорием Евсеевичем Саломутом? А затем отправил следом и мою служанку, упиваясь собственной властью? — Нежный голос опустился до предупреждающего шипения. Перед глазами вновь всплыла выворачивающая наизнанку душу картина. И не поверить, что прошло уже почти полгода. Выжженый круг и пустой взгляд голубых глаз стали личным ее чистилищем. — Устыдитесь! И впредь не досаждайте мне своими предложениями и беседами.

Щеки горели, Варвара чувствовала, как жар злобы перекидывается на шею, покрывает безобразными пятнами скулы и лоб. Одна мысль о том, чтобы делить постельс убийцей, вызывала у нее резкое чувство гадливого отторжения.

Никакого впечатления ее слова на Димитрия не произвели. Равнодушно, спокойно он начал говорить такие речи, от которых на загривке приподнимались волоски и приходило осознание: в своей жестокости к другим оба мужчины одинаковы.

— И служанку следом? Вот как. Что ж, если бы вы были более благоразумны и не приподнимали подол перед каждым страждущим, этих смертей и вовсе не было бы. — Он сделал еще шаг вперед, вновь протягивая руку к ее предплечью. Будет нужно — волоком потянет за локоть, барыня видела его решительность. — Посему не надо игра… Отродье!

Она резко дернулась в его сторону, заставляя недоуменно отшатнуться, и, пригнувшись, проскочила у самого локтя, Димитрий неловко крутанулся следом. Вместо пышной юбки его пальцы схватили пустоту, вызвав изумление и сопутствующее ему промедление. Это подарило Варваре фору.

Вперед, в закоулки улочек, ощущая, как от страха сердце набатом бьется в ушах, пульсирует в глотке. Бегая так, как в жизни себе не позволяла, не знала, что так сумеет вовсе. Черные пряди волос развевались и спутывались за спиной, размеренно и неожиданно ровно ходила грудная клетка, пока ноги обжигало холодом мостовой — совсем скоро он сменился лихорадочным жаром во всем теле. Шаги за спиной нагоняли и тогда Варвара снова вихляла, поворачивала в узкие проулки между домов, сдирая цепляющиеся за углы зданий ладони, сжимала зубы так, что те вот-вот должны были стереться в крошево. Не кричать. Не выдавать себя, она должна оторваться.

Очередной рывок в сторону и Варвара свернула на улицу, которую уже пробегала, звук шагов за спиной чуть отдалился, а она бесшумно шмыгнула влево, в новый проулок. Хорошей ли идеей было возвращаться к ломбарду, недалеко от которого наверняка стоит экипаж Димитрия?

Задыхающаяся, с пересохшей глоткой и горящими легкими, бег стал ее испытанием на прочность. Глинка перестала слышать шаги за спиной, но скорости не сбавила — нужно оказаться как можно дальше… И в следующий миг ее сердце оборвалось — знающий окраину города, Жербин выбежал наперерез, обогнув впередистоящий дом. Варя не успела увильнуть, жестокие пальцы схватили за волосы, вырывая из нее приглушенный вскрик.