Книга Змеиные боги, страница 77 – Лизавета Мягчило

Ее голос почти слился со змеиным шипением, безобразно скривились губы, прищурились горящие безумием глаза. Гаврилова демонстративно надела кольцо на средний палец и вздернула руку к носу парня. Павел пораженно отшатнулся. Как хотелось бы ему верить, что в ней говорило проклятие странного кольца, но внутренний голос пристыженно жался к лопаткам, давился, неспособный выскулить для Нади хоть одно оправдание. Она всегда такой была, а он поощрял.

Драгоценная бумага и ложка. Вот как.

Он спускал ей многое. Искал оправдания каждому выпаду, каждому дурному слову. И теперь в дающую руку до хруста вгрызлись.

Кого ты оставил около себя? С кем мечтал связать жизнь? Уступал, предпочитал давать, избегая конфликтов и ссор. Что вырастил, то теперь и пожинаешь, Одоевский. Кушай, давись, не обляпайся.

– Оно стоит дороже моего спокойствия?

– Что тебе будет, а? Посидим оставшиеся дни в доме, и вся эта сверхъестественная дрянь перетопчется…

– Ты можешь сдохнуть из-за этого кольца. – Рев вырвался из глотки, царапая безнадежностью. Никогда раньше он так не кричал. – Если один нечистый сумел запереть двери так, что два кабана их не вынесли, то что сможет толпа?! Очнись, где твои мозги? Чем ты думала, стягивая с кости кольцо?! С кости трупа, Надя. Человека!

Павел схватил ее за плечи и встряхнул. Сильно, зло, наверняка останутся синяки на коже. А Надя неожиданно обмякла, стало неудобно держать, и она выскользнула, стоило ему разжать руки. Оплеуха оглушила, тяжелое кольцо расцарапало щеку, обожгло кожу льдом.

Гаврилова отскочила, а Павел вытер тыльной стороной ладони сукровицу с лица, разочарованно качая головой:

– Ты убьешьсяи потянешь за собой остальных. Только потому, что не смогла обуздать свою жадность, Надя. Надеюсь, этих денег тебе хватит надолго, потому что это последняя золотая вещь, которая попала к тебе в руки незаслуженно.

– Бросить меня вздумал? Это я тебя бросаю, понял? – Надя попятилась за двери, запнулась о порог и чуть не упала. – Трус! Слюнтяй и трус! Кому ты будешь нужен, затюканный и жирный!

С него было достаточно. Пусть ее утопит банник, задушит ночью домовой. Пусть какая-нибудь нечисть убьет ее, пока он не принялся за дело сам.

Павел соскочил с порога, почти побежал по тропинке, выискивая среди гадких тел пустое пространство.

– Э-э-э, пухляшек, стой! – Славик за спиной озадаченно тянул ноты, поставил ногу на ступеньку ниже и тут же отдернул ее обратно. Одна из гадюк сделала выпад вперед. Именно Елизарова змеи не жаловали.

Одоевский сбежал вниз по дорожке, бросив хмурый взгляд на Щека, склонившегося над колодцем. Прочь от дома.

Что-то кричала испуганная Катя, слышались окрики Саши, но все они отдалялись, исчезали. Обида подстегивала, за него переставляет ноги. Что ему клубок змей, когда он пригрел у себя на груди самую ядовитую? Его силуэт быстро исчез на подходе к домам.

Смоль стояла на пороге, глядя однокурснику вслед, пока стволы уже знакомых берез не скрыли его спину. На плечи опустились руки Бестужева, успокаивающе помассировали.

– Мы со всем разберемся, теперь мы знаем причину изменений. Будет проще простого.

– Не будет. – Щек вышел из-за дровянки, куда петляла узкая дорожка. Длинные волосы, влажные у висков, были лениво собраны в свободную косу и перевязаны кожаным шнурком. С кончика прямого носа и длинных ресниц падали капли, оставляли разводы на светлом свитере под самое горло. Его взгляд впился в до сих пор воинственно поднятую руку Гавриловой. Он был направлен на кольцо. – Это венчальное кольцо Полоза, и ничего не успокоится, пока она не примет предложение. Ее достанут в любом уголке деревни.