Книга Забытые боги: Пепельное солнце, страница 258 – Ан Тала

– Господин Тайсвен приказал мне следить за вами, – Байзен слегка поклонился и выпрямился в ожидании ответа, который обрушился на него с нескрываемой злобой и желчью:

– Да чтоб ты провалился! – Сюльри метнула в горга последний снаряд, состоящий из скомканных бинтов, которые ещё недавно прикрывали уже затянувшиеся порезы, но промахнулась, и комок с мягким стуком отскочил от двери и упал на пол. – Ишь, как вежливо заговорил! «Господин», за «вами», – карикатурно передразнивала она. – Ты мне не господин, я тебя слушать не обязана! Кто знает, что ты там мог придумать. Держишь меня в комнате против воли, я буду жаловаться!

Байзен глубоко вздохнул, прикрыл глаза и выпалил:

– Вы же сами слышали, как Тайсвен даёт мне указания, зачем же сейчас позабыли? Вы всегда, стоит Тайсвену уйти по делам, стремитесь нарушить все правила, установленные в Храме. Жрец ведь ясно вам сказал сидеть в комнате и пытаться вновь попасть за Грань. Так что перестаньте строить из себя капризного ребенка и приступайте!

Сюльри опешила от такой наглости, прищурилась и злобно, как дикая кошка, прошипела:

– Думаешь, что раз на «вы» ко мне обращаешься, так можешь нести всё, что вздумается? Если есть, что сказать, тогда перестань выкать, говори, как есть, без этих словечек! Или мне тоже тебя теперь на «вы» называть, жалкого пса? Безмозглый дуралей, пыль пустынная!

Байзен покраснел и поджал губы.

– Я не пёс, – нерешительно возразил он, ноСюльри от этого лишь больше распалилась:

– А кто ты тогда? Стоишь возле двери и никуда не пускаешь, а ещё лаешь попусту. Кусаешь всех подряд, а потом, виляя хвостом, прощения всё вымаливаешь. Пёс ты, самый настоящий!

Ноздри горга слегла дрогнули, а по лицу прошла едва заметная судорога.

– Дома у тебя своего нет, семьи и друзей тоже, – продолжала издеваться Сюльри. – Живёшь за счёт господских подачек, делаешь, что они попросят, а своего мнения не имеешь. Только и можешь срывать накопившуюся злобу на бедных прохожих, а господам и слова поперёк не скажешь.

– Прекрати! – неожиданно взорвался Байзен. Черные без белка глаза опасно сверкнули, а бледное лицо горга начало покрываться лёгкой белесой щетиной. – Ты же не знаешь ничего, совсем ничего не знаешь!

Сюльри опасливо вжалась в стену, пеняя на себя за то, что не смогла сдержать язык за зубами. Она ведь тут совсем одна, никто её не спасёт от ярости чудовища, как тогда, в переулке… В памяти Сюльри возникло отвратительное воспоминание об острых клыках и запахе крови, и девушка задрожала от страха. А Байзен всё продолжал:

– Я не хотел становиться таким! Я был обыкновенным, жил в своей родной стране, с семьей, а они меня выкрали! Выкрали и продали на ярмарке ради забавы!

Шерсть на щеках юноши стала гуще, глаза его впали внутрь черепа, а зубы вытянулись вперед, голос Байзена стал ниже на октаву и начал хрипеть, когда он говорил:

– Меня выкупил один жрец Песка для развлечений, – Байзен дрожал всем телом. – Ставил надо мной эксперименты в заброшенной хижине на окраине Эфриса. Он заточил мою душу в сосуде, а сознание сделал податливым и послушным. Превратил меня в это…

В словах Байзена слышалась такая горечь и обида, что Сюльри позабыла свои страхи. Она встала с кровати и приблизилась к юноше, но всё же оставаясь в отдалении.

– Ты не был рожден монстром? – переспросила Сюльри. Байзен поднял голову и посмотрел на неё. В его темных глазах трудно было что-нибудь разглядеть, но лицо, изуродованное неполным превращением, выражало невыносимую скорбь.