Книга Ноктюрн для капитана, страница 44 – Галина Маркус

– Кое-что можно, – отвечает Кэп.

Он выбирает по меню одну из картинок и делает заказ, который прибывает вместе со столиком прямо из пола. Я уже видела эти «цветки», как я их называю, даже пробовала кусочек от огромного лепестка, но прожевать так и не смогла. Ярко-синий раскрытый цветок размером с торт – на вид этобесподобно. В середине его – другой, уже искусственный бутон изумрудного цвета, наполненный непрозрачной зеленой жидкостью. По-моему, это соус, я видела, как доряне поливают им лепестки, и те сразу покрываются белым инеем. Очень красиво. И совершенно безвкусно.

Но Кэп не спешит разливать соус. Он аккуратно извлекает чашечку-бутон, раскрывает и протягивает его мне.

– Это можно пить. Действительно можно, – утверждает он.

Я с опаской беру чашечку, нюхаю: пахнет как будто мятным. Слегка пригубив вязкую зеленоватую жидкость, прикрываю глаза… Ум-м-м… это не просто вкусно, это бесподобно. Просто неземной (хотя – да, неземной) нектар. Я не замечаю, как проглатываю его весь. Питер смеется:

– Я думал, ты оставишь мне половину.

– Закажи себе еще, – безмятежно отзываюсь я.

Мне становится хорошо. Возможно, это разновидность алкоголя, хотя никаких градусов в нем нет. Рассудок мой не только остается свежим, он скорее обостряется. Я слышу, вижу и чувствую все, настолько глубоко и сильно, насколько это возможно. Я смотрю на цветы и цвета Доры, и сердце наполняется радостью и печалью от их красоты. Музыка становится неотделима от моего дыхания. Мне тепло, и мне грустно, и мне, мне… я не знаю, как это сказать – может, трогательно?

– Смотри, не подсядь, – продолжает улыбаться Кэп. – Доряне не пьют его в таком количестве. Да шучу я, не бойся, это что-то вроде вина, безвредно. Просто для настроения.

Нет, не просто. Я смотрю на него. Мне больше не хочется притворяться и скрывать все, что я чувствую к нему. Что бы он ни говорил, но лицо у него странно напряжено, наверное, он несчастен, я не знаю. Кэп нервно постукивает пальцами по своему колену. Я останавливаю его руку, беру ее и удерживаю, рассматривая ладонь, глажу пальцы, затем подношу к своему лицу, прислоняю к щеке, а потом долго целую, прижавши к губам. Кэп сидит молча, не двигаясь, словно ему сказали «замри». Я опускаю его руку, но не отпускаю.

– Не переигрывай, Алекс, – неожиданно грубо говорит он. – Хватит, слышишь. Никто здесь не видит.

Питер резко выдирает свою руку. Лицо у него перекошено гримасой, словно его поранили.

– Я не играю в твои игры, Пит Капитан, – грустно говорю я. – А ты делаешь мне больно. А за что? Я не понимаю…

Новая гримаса, словно его пытают.

– Я просто хочу защитить тебя. Спасти твою жизнь, – выдыхает он.

– Только она стала невыносимой… моя жизнь. С тех пор, как ты ее спасаешь.

Он резко поворачивается ко мне, и его лицо оказывается над моим. Кресло тут же опускается под нашим весом, Питер делает глубокий вздох, а может, это чуть слышный стон. Его губы впиваются в мои. Наш поцелуй наполнен тоской. Как у любовников, которых дома ждут супруги, или как у прощающихся людей, которые больше никогда не смогут быть вместе… Руки Питера обхватывают меня, и я чувствую себя словно в ловушке, из которой не хочу выбираться.

Наконец он отстраняется и продолжает смотреть на меня, неровно и часто дыша.

– Не от головы? – сочувственно, без тени обиды спрашиваю я.