Книга Безрассудная, страница 26 – Лорен Робертс

— Значит, ты знаешь, кто я такой, — тихо отвечаю я, — и все же предпочитаешь брать с меня двойную плату?

— Ты меня не пугаешь. Только не здесь, — его бородатое лицо почти не скрывает усмешку на его губах. — Я знаю, ты привык к привилегиям Элиты, но здесь ты ничего из этого не получишь. Это, пожалуй, единственное проявление уважения, которого ты добьешься от кого-либо здесь.

— Принято к сведению, — отвечаю я, на мой взгляд, слишком резко. Мне не очень нравится мысль о том, что люди знают о своей способности выводить меня из себя. Слегка повернув шею, я разочарованно вздыхаю — привычное, идеально отработанное действие. — Что ж, если это единственное проявление уважения, которое я получу в Доре, то, полагаю, вы меня сильно недооцениваете.

Мужчина моргает, слегка озадаченный моей резкой сменой тона. Я почти улыбаюсь, наслаждаясь реакцией тех, кто еще не привык ко множеству масок, которые я меняю по своему желанию.

Я хитро улыбаюсь, высыпая на деревянную поверхность еще несколько монет, вдобавок к тем, что положил ранее.

Вскоре мои Гвардейцы начинают раздавать по кругу сушеные полоски, которые, как мне сказали, являются мясом дикого кабана, хотя я в этом не уверен.

— Расходитесь и постарайтесь не попадать в неприятности, — приказываю я. — Встретимся здесь на закате.

Мужчины обмениваются растерянными взглядами, и мне кажется, что это выражение никогда не сходит с их грязных лиц.

— Но, господин… — начинает Мэтью, выходя из толпы в помятом мундире. Он один из немногих Гвардейцев,имя которого я потрудился запомнить, один из немногих, кого мне не хочется оставить в пустыне.

От взгляда, который я бросаю в его сторону, слова застревают у него в горле.

— Мы привлекаем к себе лишнее внимание и никогда не получим нужную информацию или, что еще важнее, еду, если люди будут знать, кто я и откуда, — Мэтью кивает вместе с остальными мужчинами, до которых доходит смысл моих слов. — Разделитесь. Узнайте все, что сможете.

Я коротко киваю подчиненным, прежде чем развернуться и раствориться в толпе, которая сразу потеряла ко мне интерес.

Ведь я стал для них Обычным.

Глава девятая

Пэйдин

— О, да ладно. Мы с тобой оба знаем, что это не стоит и двух шиллингов, не говоря уже о трех.

Для пущей убедительности я стучу черствой буханкой хлеба о тележку торговца.

Тук, тук, тук.

— На самом деле, — добавляю я с долей веселья в голосе, — это тебе следует заплатить мне, чтобы я его съела, Фрэнсис.

Пожилой мужчина прячет гримасу за складками ткани, обмотанной вокруг его лица. Западные ветры сегодня особенно суровы, они приносят зернистый песок и мусор из пустыни и покрывают ими город и его жителей. Мне понадобилось всего два дня в Доре, чтобы понять, насколько необходимы шарфы в гардеробе — благодаря им у меня получилось хоть как-то защититься от песка, норовившего залететь мне в рот.

— Три, — ворчит он в четвертый раз, его сильный акцент приглушается грязной тканью. — Нехватка пшеницы.

С моих губ срывается стон. Я потратила несколько дней, пытаясь расположить этого человека к себе, чтобы не пришлось продолжать незаметно его грабить. Будь проклята чертова совесть, которая у меня еще осталась.

— Фрэнсис, — медленно начинаю я, наблюдая, как он хмурится, сам того не замечая, и как сужаются его глаза. Увидев его имя, криво вырезанное на крыше деревянной тележки, я использовала его в попытке наладить хоть какое-то взаимопонимание с торговцем. До сих пор я с треском проваливалась. — Давай будем благоразумны. Ты же знаешь, у меня нет таких денег, чтобы разбрасываться ими на хлеб, о который я, скорее всего, сломаю зуб.