Книга Бесстрашная, страница 66 – Лорен Робертс

Нерешительно тянусь к ручке и вдруг чувствую себя провинившимся ребенком. Я всю свою жизнь избегал этой комнаты, повинуясь королевскому запрету. Но его больше нет, чтобы наказывать меня за неповиновение.

Дверь со скрипом открывается на петлях, не привыкших выполнять свое предназначение. Тусклый свет, излучаемый старой лампой, медленно мерцает от перебоев энергии. Я окидываю взглядом застывшую во времени комнату, и мой взгляд останавливается на кровати под брезентом, увенчанной королевской символикой. Китт неподвижно сидит на пыльной простыне, сжимая в перепачканных чернилами пальцах шкатулку для драгоценностей.

Его усталый взгляд скользит по мне, и он лишь слегка удивлен, увидев, что я неловко стою в дверном проеме.

— Странно здесь находиться, да? После стольких лет гаданий, что же там, за этой дверью, — он поднимается с натянутой улыбкой, отставив деревянную шкатулку в сторону. — А в итоге — обычная старая спальня.

Я чувствую себя словно в западне, зажатый в дверном проеме. Неправильно вторгаться в прошлое, которое мне не принадлежит. Айрис Мойра была матерью Китта, а не моей. И только я знал, как отчаянно он жаждал узнать ее, пусть хотя бы немного.

— Отцу не следовало скрывать это от тебя, — тихо говорю я.

— Среди прочего. Но он знал, что мог, потому что я всегда возвращался к нему, — его взгляд становится отстраненным. — Я всегда повиновался.

Я засовываю руки в карманы.

— Итак… что изменилось?

Он на мгновение задумывается.

— Власть. Когда у тебя ничего нет, ты живешь только ради тех, кто обещает тебе все.

— Ты жил ради отца, — повторяю я.

— Теперь я живу ради наследия, — он улыбается. — Ради нас.

Я склоняю голову, даря блеклому ковру свою усмешку.

— Не могу сказать, что мне не нравится служить королю, которому не плевать на меня.

— Ты мой младший братец, — поддразнивает Китт. — Я был вынужден заботиться о тебе всю свою жизнь.

Я тихо усмехаюсь.

— Прости за доставленные неудобства.

Он пожимает плечами.

— Было немного обидно, когда ты начал надирать мне задницу.

— Ну, ты уже должен был привыкнуть к этому.

— Полегче, брат, — после долгого отсутствия мальчишеская улыбка Китта вновь озаряет его лицо. — Давай не будем устраивать драку в единственной комнате, где мы еще не подрались.

Я упиваюсь этим моментом, наслаждаясь каждым смешком, который раздается между нами. Наедине с ним, я не думаю ни о будущем, ни о кольце на пальце Пэйдин. И я благодарен за это. Благодарен просто за то, что мы братья.

— Я оставлю тебя наедине с твоими мыслями, — говорю я после долгого разговора, к которому мы привыкли. — Не хотел мешать. Просто увидел свет под дверью и решил проверить.

— И ничего особенного, да? — задумчиво произносит Китт.

Выражение моего лица смягчается.

— Но это много значит для тебя.

Он кивает в знак благодарности за понимание, и я киваю в ответ.

Дверь снова скрипит и закрывается, оставляя моего брата наедине с воспоминанием о матери, которой он никогда не знал.

Вскоре я уже поднимаюсь по винтовой лестнице западной башни. Я помню время, когда прогулка по шаткой башне вселяла надежду. Теперь же с каждой ступенькой мое сердце бьется все быстрее и быстрее. Воздух становится холодным и влажным, и эта сырость теперь неизменно ассоциируется у меня с присутствием Смерти.

Я поклялся больше никогда не переступать порог лазарета.