Книга Пять жизней и одна смерть, страница 76 – Амалия Лик

С чего начать? Интересно, в интернете есть подсказки на тему «С чего начать письмо собственному убийце?» Вряд ли, спросить-то некому. «Привет» – как-то слишком по-дружески. «Добрый день» – уж очень официально. Ладно, не важно это все!

Здравствуй, – начинаю я свое письмо. Больше представляться Линой не буду, опыт есть, так что продолжаю так:

…Меня зовут Анна Битрайд, и мне очень нужно с тобой поговорить. Зачем – можешь спросить меня при встрече, попытаюсь тебе объяснить. Мне очень важно увидеться с тобой. От этого зависит…

Что зависит? «Будущее» – ну не знаю. Зависит «все» – полный бред. «Мое душевное спокойствие» – очень смешно. Напишу размыто. Тем более сама пока до конца не понимаю, что именно зависит от этого человека.

Как я посмотрю ему в глаза, в глаза своего убийцы?

Странно, но я не чувствую ненависти. Я хочу ненавидеть, презирать, чувствовать отвращение и злобу, но внутри только жуткая обида и боль. Я могла бы его уничтожить, просто позволить тому мужику его убить. Или в следующий раз сделать что-то такое, чтобы он больше не проснулся. Но я на это не способна, я не такая и не хочу быть такой. Может, надеюсь, что знаю не всю правду, может, написанные им послания пробудили во мне сомнения.

Продолжаю наполнять белый бумажный лист смыслом:

…очень многое. Просьба не оставлять письмо без ответа и связаться со мной. Номер телефона укажу ниже, если у тебя будет шанс мне позвонить. Еще на всякий случай напишу электронный адрес. Ну и обычный адрес будет на конверте.

PS. Очень жду ответа.

Сворачиваю аккуратно письмо и откладываю в сторону. Наверное, слишком размыто и жалостливо. Ну а что я могу написать? Мне нужна правда. Еще раз глотаю из стакана, туман в голове становится все гуще и объемнее, замедляявнутренние механизмы. Продолжать активные действия уже поздно, глупо и бесполезно. Крепкий алкоголь явно не мой соратник. Да и кому он вообще соратник?

Открываю глаза и слепну от кристально-снежной белизны, окружающей меня. Белые стены, белый потолок, белая постель, весь интерьер тоже белый. Мне кажется, даже мои руки, которые лежат поверх белоснежного покрывала, тоже приобрели какой-то снежный оттенок.

– Я что, попала в рай? – неконтролируемо произношу вслух.

И слышу веселый, игривый смех, разлетающийся по комнате.

– Если бы. Скорее, это чистилище, в котором мы застряли надолго, – отвечает молодой задорный голос откуда-то слева.

Поворачиваю голову и чувствую боль, которая зарождается где-то под волосами, потом перемещается в направлении висков и растекается по всем кровеносным сосудам. Тихая и ноющая, она движется в хаотичном порядке, при этом пульсируя в каждой клеточке тела.

«Не может же быть, что и там, по ту сторону, я буду продолжать страдать? Нет, нет, нет. Скорее всего, я все еще где-то в нашем мире. Но тогда кто я, где я и кто та блондинка слева?»

– Ты уверена, что это чистилище? – спрашиваю, кривясь от света и тихой головной боли.

Она снова смеется, легко и задорно.

– Да ладно, Элиза, я хотя бы не проснулась с мыслями о рае. – И она вновь хихикнула.

«Элиза? Я Элиза? Я жива? Ура-а-а, я Элиза, и я жива! – ликую про себя, благодаря за это всех святых, и сжимаю тонкое одеяло. – Но тогда где я?»