Книга Пять жизней и одна смерть, страница 73 – Амалия Лик

Я просовывала в это крошечное отверстие то один палец, то другой, рассматривая прореху сверху, сбоку и наискосок. В итоге пришла к выводу, что одним пальцем записку не вытащить, а два не засунешь, не разорвав шва. Провозилась еще несколько минут, пытаясь поймать ускользающую надежду.

«И как, он предполагал, я ее достану? Нужно успокоиться и сосредоточиться. Представим, что это занимательный квест и мне отведена пара минут, чтобы добыть подсказку. Что я буду делать? Пальцем вытащить не получается, рвать нельзя, иначе тут был бы целый вход для руки как минимум. Думай, Лина, Думай».

И я, присеврядом с кроватью, взяла тот самый край матраса и принялась аккуратно проталкивать сверток через ткань. Вскоре он уже показался снаружи. Я расплылась в улыбке, словно выиграла гран-при интеллектуального соревнования. Аккуратно развернув несколько листков, на внутреннем я увидела написанную карандашом – мелкими жесткими буквами – инструкцию из десяти пунктов:

1. Не кричать, что бы ни случилось. Иначе десять суток изоляции, а это равносильно смерти или безумию.

2. Когда услышишь звуковой сигнал, стой у кровати, руки за спину, глаза смотрят в пол – это перекличка. Утром и вечером.

3. Не трогай дверь.

И тут мои уши разорвал противный звуковой сигнал, я услышала, как щелкнул замок на двери. Резко вскочила, судорожно засунув бумажку в трусы (другого впопыхах не придумала), руки убрала за спину и опустила голову. Сердце бешено стучало, словно от этой стойки зависела вся моя жизнь. Звук ударов сердца резонировал с тяжелыми шаркающими шагами, доносившимися из-за двери. Тут металлическая скрипучая преграда распахнулась. Я стояла, уставившись в серый бетонный пол, чувствовала посторонний предмет в трусах и боролась с желанием поднять глаза. Знаете, человек – очень странное существо. Когда ты знаешь, что чего-то делать нельзя, то желание просто одурманивает, затирает страх и, как назойливая муха, жужжит в ухе. Мне приходилось практически физически держать себя в этой позе «провинившегося холопа», ловя юркающий по углам взгляд, несколько длинных, затянувшихся секунд.

– Так, сто тридцать четыре на месте, – сказал кто-то прокуренным, хриплым голосом и удалился из комнаты.

В этот момент я сделала глубокий вдох, словно все эти минуты совершенно не дышала. Мышцы расслабились, я подняла глаза и оглядела мрачную серую камеру. Потом села на кровать, достав заветный листок:

4. Если же вышел, то держись от всех подальше. В столовой (ты там уже был) садись только за столы, которые в самом центре. Столы у стены, у окна – всегда заняты. Запомни это раз и навсегда, если хочешь, чтобы я выжил.

5. Ни с кем не разговаривай. Не заходи в помещения, не прячься, не нарывайся.

6. И еще раз – НИ С КЕМ НЕ РАЗГОВАРИВАЙ!

7. Ни на кого не смотри и никого не разглядывай. А если посмотрел и это заметили, просто уходи. Не получилось уйти – дерись.

8. Если же тебя бьют – закрывай голову.

«Что? О чем он?Я не хочу, чтобы меня опять били. Еще этого не хватало. Ну уж нет». Сердце ускорило бег, кровь бешеным потоком потекла по венам.

9. Не пытайся бежать или сбежать. Не выйдет.

10. Я должен выжить и выйти отсюда. Так что не мешай мне.

И не смей читать другие записи, они не для тебя. После инструкции идет чистый лист, на котором напиши, кто ты и что тебе нужно. Я же не псих.