Книга Искупление злодейки, страница 21 – Кира Иствуд

У подножия лестницы стоял Янтар. Разгоняя сумрак, над его плечом светился магический огонёк.

— Ну и видок! Ты что, с ним обнималась? — заметив меня, пошутил оборотень.

Его шутка попала в точку, но я помотала головой отрицая. Сердце всё ещё стучало в груди слишком быстро, и, наверное, Янтар это услышал — потому что у оборотней слух куда лучше, чем у людей.

— Всё в порядке? — как будто заволновался он.

В порядке ничего не было.

Горло сжал спазм.

Я вдруг поняла ясно как день — изменить будущее будто совсем непросто.

Почти невозможно…

Но так и должно быть. Испытание на пути искупления и не может быть простым. Я должна найти путь — как бы хорошо он не был спрятан.

Но одно дело — решить, и совсем другое — сделать…

Элиза

Так началась череда непростых дней.

Снова и снова я лишала себя обеда и носила еду пленнику. Но он только окидывал меня прожигающим душу взглядом. А потом вовсе опускал голову, переставая реагировать, будто меня не было в камере. Если я всё же пыталась протянуть тарелку, то ирбис грубо отбрасывал её — печёная репа неизменно оказывалась на полу.

Там она сиротливо лежала, оледеневшая от холода. Даже мыши её не ели — словно звериным инстинктом чувствовали в Дейваре опасного хищника и не рисковали приближаться к его камере.

Но для меня подобное было роскошью. Я была обязана разбить лёд между нами. Любым способом. Раз с едой не получалось, то я пыталась завести разговор — но получала в ответ лишь холодный пристальный взгляд — такой, словно ирбис хотел проникнуть в мою голову и понять — какие цели я преследую.

И на вопросы не отвечал, будто говорить со мной было для него равносильно беседе с неразумной молью. Тишина, что повисала в такие моменты, меня страшила — она нашёптывала вкрадчивым голосом демона, который нет-нет, да выглядывал из полированных влажных камней, которыми был выложен пол темницы.

«Ничего не получится, Элиза, — твердил демон отражений. — Ты не сдвигаешься с мёртвой точки. Просто возьми из хранилища меч и пронзи его гнилое сердце — разом всех осчастливишь. Или хотя бы готовь план побега, пока не стала жертвой резни».

Чтобы заглушить этот дурацкий голос, я, как могла, разговаривала ирбисом. Задавала вопросы, чтобы наладить связь (это мне Тия подсказала). Дейвар неизменно молчал, и это превращалось в глупый сбивчивый монолог:

«Как ваше самочувствие, господин ирбис?…подозреваю не очень? Вижу, что не очень… Наверное, и спать неудобно. Я могу придумать что-то с подушкой, но… Вы, наверное, её порвёте в клочки. Но если нет — то кивните. Хм… Не киваете. Так я и думала. Кстати, на улице сегодня такая вьюга — аж с ног сбивает. Смотрительница говорит, это святая Ньяра злится, что не все её заветы соблюдают. Но по мне — это глупость, по заветам Ньяра желает всем добра, даже преступникам, с чего бы ей тревожить людей. Ой… А в кого вы верите?»

— Это такая изощрённая пытка? — хрипло предположил ирбис на третий день, когда я снова с порога начала рассказывать про погоду. — Лучше позови своих дружков. Пусть прихватятхлысты и гвозди. Позже и они всё это опробуют на собственной шкуре. А вот заговорить тебя до смерти будет проблематично. Может, пытка молчанием тебе пойдёт больше?

Это был самый длинный его монолог за всё время, так что я даже онемела на мгновение. Обрадовалась, потом ещё раз прокрутила в голове то, что сказал Дейвар, и вежливо спросила: