Книга Хозяйка маленького счастья, или Любимая для охотника, страница 39 – Кира Рамис

Долгая дорога дала о себе знать — в горле пересохло. На улицах стояли колодцы, но вот незадача — кружки с собой не было, а пить из общего ведра, Марине претило. Пришлось зайти в первую попавшуюся небольшую харчевню, пахнущую жареным луком и кислыми щами. Заплатив один медяк, она попросила воды. Принесли целый глиняный кувшин.

«Куда мне столько?» — с тоской подумала она, с трудом осушив два стакана. Чувствуя себя напившейся, она вышла обратно на улицу.

— Могли бы и даром воды налить, — пробормотала она себе под нос, направляясь к рынку, на который, судя по оживлённому движению, стекался весь город.

Именно там, Марина надеялась выторговать кости подешевле. Но в самый последний момент её взгляд упал на небольшую, потёртую вывеску с криво нарисованным кафтаном и словами: «Поношенная одежда. Купля-продажа».

«Вот оно!» — пронеслось в голове. Толкнув тяжёлую дверь со звякающим колокольчиком, Марина шагнула внутрь.

Лавка оказалась средней, заставленной стеллажами до самого потолка, с которых громоздились груды одежды. Пахло нафталином, старой бумагой и сушёными травами, разложенными от моли.

— Что-то желаете, милочка? Купить или продать? — из-за прилавка поднялась сгорбленная, худая старушка с лицом, испещрённым морщинами, но с удивительно живыми и внимательными глазами.

Марина уже собралась ответить, как вдруг дверь снова распахнулась, пропуская внушительную фигуру.

— Бабуль, я тут тюк оставлю! — прогремел молодой бас.

Марина невольно отпрянула. Перед ней стоял парень богатырского сложения, ростом под два метра. Его лицо было широким и простодушным, а ладони, в которых он бережно держал свёрток, напоминали лопаты.

— Спасибо, Силушка, родной, — ласково сказала старушка. — Иди отдохни, пока народу мало, я сама управлюсь.

Исполин кивнул и, бросив на Марину беглый, но доброжелательный взгляд, скрылся в глубине лавки.

— Ну-с, простите за заминку, — старушка снова повернулась к покупательнице. — Платье подобрать?

— Я… я хочу продать, — проговорила Марина, развязывая свой узелок. — Вот, от бабушки остались.

Она с любовью, идущей из самого сердца, разложила на прилавке два плотных, добротных платья. Старушка, прищурившись, взяла одно из них.

— Хм-м-м… — задумчиво протянула старьёвщица, поворачивая платье к свету. — Какойинтересный, необычный крой. А стежки-то, стежки какие ровненькие, аккуратненько. Видно, что в городе, у хорошей белошвейки шито тонкой иглой. Ткань… крепкая, ношенная, но ухоженная. И расцветка… — Она потёрла ткань между пальцами. — Кто же это так красиво цветы наносил? Таких красок я и не припомню.

Старушка внимательно изучила платья, подёргала швы и даже, к удивлению Марины, легонько потянула край зубами.

— Необычные, — заключила она наконец. — Даю сорок пять медяков.

Марина замерла. Сумма была неплохой, но инстинкт подсказывал — можно получить больше.

— Шестьдесят, — чуть слышно выдохнула девушка.

И начался торг. Марина, никогда в жизни не торговавшаяся так яростно, стояла за каждую монетку, чувствуя, как от волнения краснеют её щёки. В конце концов, после десяти минут препирательств, они сошлись на пятидесяти пяти.

— Ох, и уморила ты меня, девица, — покачала головой старушка, но в её глазах читалось уважение. — Ну, и какую же одежду на вырученное прикупишь?

— Э, нет, — Марина решительно протянула руку. — Сначала деньги.