Онлайн книга «Птичья Песня»
|
Я уже поняла, что утренний комариный писк – как будильник, настроен на одно время и будет зудеть, пока я не выйду из комнаты. Может быть, просто остаться лежать вот так, не двигаясь, не думая, не вспоминая? План был хороший, но мое тело, измученное вчерашним хождением по лабиринтам улиц, требовало заботы. К тому моменту, как я вышла из душа, комариный писк заполнил собой все пространство внутри моей черепной коробки, и ему вторил бурчанием пустой желудок. В холодильнике не было ничего, кроме творога, который принесла Лора, и пары яиц. Творог даже показался вкусным. Я злилась на себя за то, что вчерашних решительных настроений как не бывало. Наверху, в библиотеке, пульсировал комок раздражения и злости, и я опасалась дать ему лишний повод, чтобы все это не обрушилось на меня. Я налила в сковородку масло, разбила яйца прямо о бортик и отстраненно отметила, что получилось не уронить ни одной скорлупки в яичницу и не пролить ничего на стол. Впрочем, яичница от этого лучше не стала. Она все не хотела готовиться, и я повозила лопаткой в сковородке. Получилось месиво, которое я соскребла на тарелку. Приятного аппетита, господин колдун. Взяв из шкатулки деньги и прихватив корзинку, я поспешила покинуть дом, чтобы не встретиться с колдуном. Я не хотела его видеть. Я долго не могла заставить себя подойти к палатке с соломенными фигурками, хотя уже давно купила все, что нужно, кинула голубям у фонтана крошек, третий раз прошла мимо стола с зеленью и под вопросительным взглядом торговки была вынуждена купить укроп. Наконец, я решилась. Не кружить же здесь до закрытия рынка. Усатый дядя сматывал кого-то из соломы, насвистывая простенькую мелодию. Бусинки на концах усов покачивались в такт. Я нерешительно потопталась уприлавка и спросила: – А где Лора? – и тут же, опередив тетушкин голос в голове, добавила: – Здравствуйте. Усач сначала прищурился, как будто не узнавая, а потом протянул: – А-а-а, подружка! Что, не сказала тебе Лора? Я помотала головой. Усач подозвал меня, и я, протиснувшись через узкий проход между прилавками, села рядом с ним на место, где обычно сидела Лора. После каждого предложения он делал короткую паузу и начинал следующее с короткого полувздоха, словно наматывая новый слой на рассказ. – Вчера прибегает радостная, говорит, дядюшка, я решилась! Я удивился, ведь мы утром повздорили из-за ее планов. Спрашиваю осторожно, на что, говорю, решилась? А она – извини, дядюшка, бросаю тебя, поеду к отцу жить, он давно зовет. А маму, говорит, и тебя буду навещать иногда. А у отца ее, брата моей жены, домик у моря, жена молодая и сынишка растет. Лора раньше им мешать не хотела, разрывалась между тремя домами. Матери она вроде и не в тягость, но у нее трое малышей, да еще и двое мужниных, нет свободной секунды, чтобы время уделить старшей дочери. А у меня Лили и Тимо подрастают, Лили давно просится мне помогать, вот и пришел, значит, ее черед… Я Лоре говорю, как же твоя работа, милая? А она смотрит на меня, смеется: какая еще работа, дядюшка! У меня от сердца отлегло – значит, ушла она от колдуна. Ушла? Мужчина строго посмотрел на меня, чтобы я подтвердила его догадку. Я неопределенно качнула головой и соображала, что бы соврать. Возможность взять паузу мне предоставил грустный долговязый мужчина, который уже некоторое время вертел в руках то одну, то другую соломенную фигурку. |