Книга Мирное время, страница 9 – О. Куран

В колонии Йеннер и ее товарищи были героями войны. В Федерации — массовыми убийцами, монстрами и мясниками. Если бы ее не приняли в Королевскую Семью, Йеннер казнили бы за преступления против человечности. Статус принцессы больше ничего ей не давал — только право жить дальше.

Вернер молчал, и мини-бот, который бодро нарезал вокруг него круги, казался совершенно неуместным.

Йеннер как-то совершенно отчетливо вдруг вспомнила, что берлинцы тоже воевали в Войне Режимов на стороне Федерации. Так же умирали от плетей боевых симбионтов и так же убивали ламианцев.

— Вы можете уйти, если хотите, Вернер. Я отменю свою заявку на ремонт. Давно пора купить новый модуль. Извините за вызов.

В конце концов, он не подписывался помогать массовым убийцам.

Он обернулся к ней, и взгляд у него был странным, абсолютно нечитаемым. Но ей и не нужно было читать по взгляду. Она улавливала отголоски эмоций через симбионт.

— Хреновая, наверное, была война.

Он больше ничего не сказал. Только эту единственную фразу, но она — эмоции, которые за ней стояли, попали точно в цель.

Наотмашь.

До боли.

— Да, — ответила Йеннер, чувствуя, как внезапно сдавило горло. — Это была очень хреновая война. Очень тяжелая, долгая, хреновая война.

Наверное, именно в тот момент Вернер и стал проблемой для нее лично. Впервые — всего на несколько секунд, но и их оказалось достаточно — перестал быть для Йеннер чужаком. И именно тогда она впервые, с какой-то отчетливой обреченностью поняла, как сложно будет держаться подальше.

Всего один момент — в компании жужжащего мини-бота, рядом с поломанным кухонным модулем — несколько секунд понимания, но они что-то изменили. Легко и почти незаметно.

А потом Вернер все-таки починил модуль — хотя больше было похоже, что он просто заменил все его внутренности целиком, выпил кофе, и ушел, не попытавшись залезть Йеннер ни в корсет, ни под юбку.

* * *

Он держал дистанцию еще пять дней, в течение которых Йеннер постоянно ловила себя на том, что хочет позвонить первой. Ее тянуло увидеть Вернера снова, ичто намного хуже — симбионту тоже этого хотелось.

Она боролась с собой и с паразитом, теряла проценты синхронизации, и чем ниже падал синхрон, тем сильнее симбионт пробуждался: ему было мало обычных эмоций, он вспоминал себя и ее, какими они были во время войны, и хотел больше — возбуждения, ощущения власти, насилия. Секса.

Это злило и изматывало — постоянная неудовлетворенность и неспособность справиться с собой.

Йеннер с трудом заставляла себя сосредотачиваться на работе — копалась в проекте новой системы безопасности станции, который составила больше года назад, составляла опись оружия в сейф-блоке, изучала личные дела персонала (в том числе личное дело Вернера) и пыталась понять, насколько его игрушки могли стать проблемой. И нужно ли вообще обсуждать это с ним или лучше сосредоточиться на проблемах с симбионтом и держаться подальше. Параллельно с этим она смотрела мелодрамы и заедала стресс. Корсет стал еще теснее, и это тоже не улучшало настроения.

Потом в центр безопасности пришел запрос из ремонтного сектора.

— Наблюдатель Йеннер, у нас, кажется, угроза безопасности. Зайдете? Я в тринадцатом, — Вернер смотрел с виртуального экрана в ее кабинете, широко улыбался и выглядел как ремонтник из порнофильма.