Книга Невольница судьбы, страница 112 – Яна Гущина

— Не спорь ты с ней, — шикнула на меня кухарка, приложив указательный палец к губам.

Эх, везде рот затыкают. Ладно, помолчу. А то не долго и работу потерять. Изобразила на лице скромность и покорность, и пошла за ширму переодеваться. Просто надо смириться. Сдались мне эти панталоны! Не простужусь!

Хоть кухарка и думала, что меня взяли ей в помощницы, но гербарная тётка считала иначе. Велела заколоть волосы и отправила мыть лестницы. Весь день я простояла согнувшись. Но зато ближе к вечеру поняла, что с лестницами покончила.

— Ты хорошо справилась, — услышала за спиной голос хозяйки и еле разогнулась, стараясь унять гримасу боли. — Пойди к Лакри и скажи, что я велела дать тебе корзину с продуктами. И вот ещё, —она протянула стопку многослойно сложенного материала. — Это одежда для тебя и Сэтмана. Тёплая и добротная. Ты пока можешь ходить в этом платье, — она кивком дала знать, что говорит о синем, в котором я была.

— Спасибо, — поблагодарила я.

Тут она протянула мешочек, а в нём призывно звякнули монеты.

— Вот тебе деньги. Только никому не говори, сколько я тебе заплатила. Столько не получают. Просто не хочу, чтобы вы нуждались. Приходи завтра утром. Я дам ещё работу.

Она развернулась и, не говоря больше ни слова, пошла прочь.

— Благодарю, — растерянно проговорила я, глядя на её удаляющуюся спину.

Ничего себе щедрость! В честь чего? Сомневаюсь, что она прониклась сочувствием ко мне. Это она из-за Сэтмана. Интересно, что её связывает с моим мужем? Ну, судя по тому, что она замужем не за ним, а за другим, то ничего интимного. Хотя… Тут я задумалась, размышляя над тем, что после брака женщина может допустить к себе другого мужчину. Неужели у них что-то было?

Ощущение оплёванности и ревности не покидало меня всю дорогу домой. Я еле тянула тяжеленную корзину. А ещё одежду зажала в подмышке. Неудобно так, что хоть брось всё посреди дороги и уходи. Вдобавок заблудилась. Искать пришлось по номеру улицы. Благо дело, склероз не мучает, а то не хватает ещё номер забыть.

Доплелась до дома и уставилась на наш балкон. В комнате Рэшмы горел свет и раздавался металлический звон тазов и вёдер. Сейчас порадую её корзиной провианта. Довольна, наверное, будет, что завтра не надо на рынок плестись.

— Вот и я! — шагнув за порог, известила я.

Рэшма оглянулась и поспешила навстречу.

— Ты вовремя. Скоро мужчины воротятся. Знаешь что, — она отвернулась, спрятав взгляд, — ты не говори Сэтману где работаешь. Да и вообще ничего ему не говори.

— Почему? — не поняла я и растерянно спросила: — А что я скажу по поводу одежды, продуктов?

— Скажи, что я дала.

— А деньги?

— Какие деньги?

Я протянула мешочек, и тряхнула его, чтобы он усладил наш слух.

— О! — обрадовалась Рэшма. — Теперь ты сможешь покупать еду.

— О! — передразнила я её и, указав на корзину, заметила: — Но у нас уже есть еда.

Рэшма сверкнула глазами и хмыкнула:

— Ты что думаешь, что она никогда не кончится?

— Ээээ… — протянула я, поймав себя на мысли, что я почему-то решила,что отныне нам постоянно будут давать корзину с едой. На своём «эээ…» я и закончила.

— Так что спрячь деньги, — посоветовала она. — Сэтману лучше не знать о твоём заработке. А то начнёт возмущаться, запрещать.

Я захлопала ресницами.

— С чего ты взяла, что он начнёт запрещать? Он же не тиран и не самодур.