Книга Жена для виконта-отступника, страница 64 – Елена Филимонова

* * *

— Ты не пойдешь со мной?

Было воскресенье и по традиции в этот день мы посещали службу. Теперь, когда я знала о том, кем на самом деле являлся Ричард, мне было понятно его нежелание слушать проповеди, но, учитывая обстоятельства, привлекать к себе внимание крайне нежелательно. А если мы не появимся в Храме, пронырливый священник обязательно поинтересуется, в чем дело.

Прежний настоятель нравился мне куда больше — он тоже был сторонником новых традиций, но в отличие от преемника не отличался фанатизмом и нетерпимостью.

— Я должен ответить на письма.

Он сидел за столом, в окружении двух кип бумаг, среди которых были как конверты с гербовыми печатями, так и малограмотные записки от крестьян-арендаторов. И все это предстояло разобрать.

В последнее время Ричард дни напролет проводил у себяв кабинете. За прошедшие две недели дороги размыло, почту не доставляли, и сейчас, когда сообщение возобновилось, Фитфилд-Холл завалили бумагами.

— Так и скажи, что ищешь повод не идти на проповедь, — усмехнулась я.

В небольшой комнате жарко пылал растопленный камин, и при мысли о том, что придется покинуть теплое гнездышко и выйти в стылое утро, я заранее поежилась.

— В следующее воскресенье пойду с тобой, — он встал, обошел стол и поцеловал меня. — Передай от меня привет нашему преподобному, — Ричард улыбнулся и легонько щелкнул меня по носу.

В храм я отправилась вместе с Брайди и Анной. Последняя, как и я, не жаловала нового пастора, но ради будущей репутации падчерицы приходилось брать ее с собой. Анна, несмотря на буйный нрав, отличалась не свойственной возрасту хитростью и послушно делала все, что от нее требуется. Всякий раз после исповеди отец Федерик подходил ко мне и хвалил ее, пересказывая все то, что рассказывала ему Анна. Очевидно такое понятие как «тайна исповеди» не имело для него большого значения.

Так было и на сей раз. Анна честно выдала пастору еженедельный «список грехов», который мы вместе составляли каждую субботу: отказалась ложиться спать вовремя, не пожелала отцу доброго утра и забыла помолиться перед обедом в четверг. Ну и мелочи вроде «зевнула во время чтения «Книги Создателей», «взяла кусочек шоколада, не спросив разрешения» и так далее.

Выслушав исповедь Анны, пастор попросил меня задержаться, и я смутно догадывалась зачем. Его предложение отозвалось тяжестью в груди, но отказываться было нельзя.

Ласково, почти отечески он взял меня под руку и усадил на скамью в конце нефа, у самого алтаря, с которого недавно читал проповедь.

— А что насчет Вас, леди Стенсбери? Желаете ли вы исповедаться? — поинтересовался он с наигранным смирением, но буравя меня внимательным взглядом.

Мне стоило серьезных усилий не отвести глаз. Понятное дело, что мои мысли волновали отца Федерика куда больше, нежели прегрешения Анны. С таким, как он, следовало держать ухо востро — новый пастор хорошо разбирался в человеческой натуре и умел выводить собеседника на разговор. Но и я долгое время жила при дворе, и уж что-что, а следить за языком научилась в совершенстве. И все же расслабляться было нельзя.

— Я беспокоюсь, что до сих порне понесла. Вдруг я так и не смогу подарить виконту сына и наследника. Не является ли это наказанием за то, что я воспитывалась в еретических традициях?