Книга Необходимо и недостаточно, страница 10 – Швепса

Жалкая. Вот какой я стала.

Тень грустной улыбки пробежала по мертвенно-бледным губам. Сколько я ещё протяну?

Насколько нужно сломать человека, чтобы он пошёл против своих принципов? О каких вообще принципах может идти речь, если ты молишь Мерлина о скорейшей смерти? Но росток надежды продолжает сидеть внутри, он с каждым днём увядает от боли, но продолжает шептать, что ты выживешь. А я, наивная, верю. Цепляюсь за него, как за остатки здравого смысла. Хоть это и сумасшествие во плоти.

От здравого смысла осталась лишь одна мысль.

Мне нечего терять.

И я уже тянулась дрожащей рукой к этому пакетику, но отдёрнула её в последний миг. Это ведь слабость, которая окончательно погубит меня. Разломает на части. Будет беспощадна к моему истощённому телу.

Я лишь хочу помочь.

Эти слова застряли в моей голове. Вот уж помощь, которую ты не ждёшь. Не от него, не так. Но, видимо, это и есть та самая волшебная таблетка, которая может вновь вдохнуть в меня жизнь. Запретный плод.

Я смотрела на сэндвич, плывущий у меня перед глазами. Я вот-вот отключусь и… очнусь ли в этот раз?

Глаза щипало от сухости, но я не могла себе позволить хотя бы моргнуть. Это означало сдаться, вновь упасть в пропасть ужаса. На сомнения просто не было времени.

Пальцы сильно дрожали, но я кое-как справилась с застежкой пакета, тут же рассыпав всё содержимое на стол. Тихо чертыхнувшись, я, заметно шатаясь, подобралась ближе к столику. Нити, привязывающие меня к реальности происходящего, рвались одна за другой. Рёбра, обтянутые кожей, больно ударились о столешницу, когда меня, словно тряпичную куклу, сильно пошатнуло вперёд.

Вспоминая пару фильмов о наркоманах, что я смотрела на летних каникулах, я перевернула в руках пакет твёрдой стороной к столу и начала делать дорожки. Рука ходила из стороны в сторону против моей воли, и я облокотилась на столешницу, чтобы хоть как-торазделить эту горку порошка на две части.

Новая порция желчи подобралась очень некстати, и я согнулась пополам, сплевывая прямо на пол. Зато боль в животе помогла очнуться.

Ещё с минуту покорпев дрожащими руками над дорожками, я отбросила пакет в сторону. В момент, когда я наклонялась над порошком, я не думала ни о чём. Ни о последствиях, ни о правильности своего решения. Я лишь хотела уже наконец перестать чувствовать эту боль, наизнанку выворачивающую всю мою плоть. Словно всё это время я находилась в тёмном туннеле и наконец увидела свет. Я бежала к нему, наклоняясь всё ниже. Сдавалась сладкому забвению, что олицетворял этот порошок.

И где-то в моей голове раздавался шепот, что этот свет — лишь мираж в пустыне. Но пересушенное горло и пустой желудок заглушили его, освободив мой разум от выбора. Крепко схватившись за столешницу, чтобы меня перестало шатать, я заткнула сначала правую ноздрю, втягивая левой белый порошок. Затем, не давая себе ни секунды на передышку, повторила всё это для второй дорожки.

Слизистую обжигало, хотелось чихнуть и высморкать эту дрянь из своего носа. Я сжала его пальцами и, неуклюже развернувшись на сидении, легла, уставившись в потолок. Привыкнув к неприятным ощущениям, я убрала руку от лица и глубоко вдохнула, надеясь ускорить эффект вещества.

Первое, что я почувствовала, — мурашки по всему телу. Словно все нервные окончания пришли в движение, но при этом боль тут же испарилась без следа. Я чувствовала себя такой лёгкой, почти невесомой. И одновременно с тем мне стало очень жарко, что ощущалось очень контрастно с холодом, который был моим спутником вот уже несколько месяцев. Я чувствовала… возбуждение.