Книга Демон в подарок, страница 22 – Евгения Оул

Но стоило мне поймать себя на том, что я как-то слишком расслабилась в его руках, словно там и было моё место, внутри мигом завыла сиреной паника.

Чёрт. Нет. Так не должно быть.

Я резко сглотнула, словно пытаясь проглотить этот предательский ком тепла, и чуть ослабила объятие.

— Ну-ну, — пробормотала, скорее себе, чем ему, и несмело похлопала демона по плечу, будто намекала: «всё, сеанс объятий окончен и центр невиданной доброты закрывается».

Он нехотя разжал руки, но подушечками пальцев задержался на талии чуть дольше, чем следовало, и я явственно почувствовала что-то пугающе-притягивающее в нём.

От этого внутри сделалось жарко и неловко одновременно. Эта лава чувств, взорвавшихся пробудившимсявулканом, текла по венам и опаляла, заставляя ощущать дикий жар в перемешку с ужасом, что он так сильно на меня влиял.

— Нам… — я нервно откашлялась, пытаясь вернуть голосу твёрдость, — нам лучше сосредоточиться на дневнике.

Иначе ведьма превратится в размякшую желейку прямо на его руках, а это было бы уж слишком.

Сжав ладони в кулаки (хотя хотелось вновь его рубаху, дабы ощутить, как бугрится его кожа под ней), я мысленно велела себе держать дистанцию. Пусть демонюка зыркает на меня своими красными-прекрасными глазюками сколько угодно, но я не позволю себе утонуть в этом взгляде. Я должна быть разумной. Я должна.

* * *

Я решительно вернулась к креслу и подняла злополучный дневник, хотя пальцы предательски дрожали. Кожа на переплёте будто тянула к себе, и в голове сразу зашевелились тени чужих мыслей. Лайла нашёптывала бредни сквозь строки, и от этого внутри сжалось.

— Чёрт… — выдохнула сквозь зубы и села, стараясь выглядеть спокойной. — Лучше бы эта гадина писала рецепты пирогов.

Зефирос не двинулся. Он продолжал стоять рядом, и его взгляд ощущался кожей — как жаркое дыхание в затылок.

— Ты дрожишь, — хрипло заметил он.

— Тебе кажется, — огрызнулась я и уткнулась в строчки, хотя сердце уже колотилось не из-за ведьминого безумия.

На миг воцарилась тишина, и я почти поверила, что отрезала резкость эмоций, но потом раздался его низкий смешок, который задел мои натянутые струны нервов, резоннируя и вызывая новую волну эмоций.

— Конечно, кажется, — протянул он лениво, но в голосе скользнул тот самый бархат, от которого по коже пробежали мурашки. — Ты ведь всегда так убеждаешь себя, не так ли?

Я демонстративно перевернула страницу, хотя буквы уже плясали перед глазами.

«Спокойно. Сосредоточься. Это просто бумага. Просто чернила. Просто…»

Я уставилась на строчки, чувствуя, как они будто смотрят на меня в ответ. Слишком уж резали глаз, слишком уж чужой силой дышали.

— Что? — хрипло спросил Зефирос, нависая сзади.

— Ничего, — слишком поспешно отрезала я. — Просто… кажется, тут что-то есть. Но я не уверена.

Слова ведьмы то тонули в чернильной каше, то проступали так ясно, что мороз по коже шёл. Я закусила губу и подняла ладонь над страницей. Тонкая нить силы сорвалась, и дневник тихо дрогнул. Чернила затрепетали, будтооживая.

А потом… вспыхнули и тут же погасли.

Комната наполнилась запахом палёной бумаги. У меня задрожали пальцы, и я захлопнула книгу, прежде чем она успела загореться.

— Ясно, — выдавила я. — Моих умений не хватает. Она прятала записи под слоями иллюзий и печатей.

Зефирос наклонился ниже, почти касаясь плечом. Его тень накрыла меня, жар от тела прошил насквозь, а голос обволок, словно шёлк: