Книга И оживут слова, страница 76 – Наталья Способина

Ближе к полудню Добронега протянула мне бордовый платок и, увидев мое замешательство, помогла повязать его на плечи. Мы в молчании вышли за ворота и пошли опустевшими улочками к той части города, где я еще не бывала. Знала только, что там есть вторые ворота, ведущие «вглубь земель», как здесь говорили. И снова было ощущение, что город вымер. Как и позавчера, когда все ждали прибытия князя. Сегодня же свирцы провожали своих воинов.

Я смотрела под ноги, стараясь морально подготовить себя к предстоящему зрелищу, но понимала, что даже в теории не представляю себе, как все будет происходить. В фильмах тела складывают на помосты, лодки, корабли, а потом просто поджигают. А все стоят и ждут, когда все сгорит дотла. В принципе, должно быть не очень страшно, если не всматриваться. Но что-то подсказывало, что несколько бессонных ночей мне обеспечено.

Когда Добронега взглянула на меня с тревогой в первый раз, я не придала этому значения. Мало ли? Может, проверяет, нормально ли я выгляжу для предстоящей церемонии. После второго подобного взгляда я немножко напряглась, пытаясь понять, что делаю не так. Мы шли по пустым улицам, я просто смотрела под ноги, никого ничем шокировать, кажется, не могла. Единственное, что пришло в голову: среди погибших мог оказаться тот, кого Всемила слишком хорошо знала, и для нее это могло быть ударом. Я попыталась вспомнить, кого называла Злата, но единственным знакомым именем было имя Радогостя. Он был примерно ровесником Радима. Приемный сын Улеба, привезенный из сгоревшей Ждани. Вряд ли тут была какая-то связь со Всемилой. Впрочем, с уверенностью я этого утверждать не могла. После третьего откровенно обеспокоенного взгляда, брошенного Добронегой, когда мы были уже перед самыми внешними воротами, я не выдержала.

– Что? – как можно тише спросила я, стараясь, чтобы не услышали стражники.

– Ты как, дочка? – раздалось в ответ.

– Я… хорошо, – удивленно откликнулась я.

Рука, конечно, болела, но Добронега об этом и так знала, в остальном же все было в порядке.

– Хорошо, – поспешно откликнулась Добронега и тут же отвернулась, отвечая на приветствие стражников.

Мы вышли за черту города и пошли по вытоптанной дороге. В отдалении слышались голоса, но людей пока скрывали из виду деревья. Открывшаясячерез несколько минут картина была настолько масштабной, что я невольно замерла и тут же заслужила еще один встревоженный взгляд.

На краю большой поляны был построен высокий деревянный помост. На нем находились… Я затруднялась подобрать слово. Ложи? Скамьи? Для двенадцати воинов, погибших в бою, и тех, кто умер позже. Окружавшая помост толпа казалась бордовым морем. Платки, плащи, рубахи – все было бордовым. Это выглядело жутко до мурашек. Осознание того, что это все – настоящее, заставляло зябко ежиться. Я вздохнула и тут же перехватила очередной взгляд Добронеги. И вдруг поняла одну странность. Мы были последними, кто пришел на церемонию. Я заметила взгляд Радимира, стоявшего на возвышении у помоста. Он несколько секунд пристально всматривался в мое лицо, и в моем мозгу вдруг стала вырисовываться интересная картина.

Мы не просто пришли последними. Церемония подходила к концу. Я заметила то, что не бросилось в глаза сразу: по помосту стекала кровь, а у тел воинов лежали обезглавленные петухи и даже убитая собака. Я отвела взгляд, понимая, что и так видела достаточно. Добронега тут же сжала мой локоть, и мы пристроились позади толпы. А меня настигло второе озарение. Добронега вела себя так, будто мы опоздали случайно. То есть дань-то мертвым отдать пришли, но она же травница, ей о живых заботиться нужно, вот мы и задержались. Но ведь все было не так. Она намеренно не торопилась. Мы еле шли по улицам. И я вдруг поняла, что шаг мы прибавили только ближе к воротам, когда попали в поле зрения дружинников. Я посмотрела на стоявшую рядом Добронегу. Она молча вглядывалась в происходившее у помоста через просвет между головами и на мое движение никак не отреагировала. Я тоже нехотя посмотрела вперед и… уперлась взглядом в спину высокого воина. Все, что мне было видно, – бордовая рубаха с разводами пота на спине. Случайность? Я почувствовала чей-то взгляд. Поодаль стоял Альгидрас, придерживая под локоть маленькую сгорбленную старушку. Наши взгляды встретились. Он несколько секунд смотрел мне в глаза, словно собираясь что-то сказать, но потом отвернулся.