Книга И оживут слова, страница 245 – Наталья Способина

– У тебя воспаление, – прошептала я, сглотнув.

В мозгу застучало: «Мы в мире, где нет антибиотиков».

– Хорошо все. Еще седмица – и пройдет, – раздалось у моего уха. Почему-то тоже шепотом.

Я подняла взгляд на хванца. Он не смотрел на меня, а я снова подумала о том, какие длинные у него ресницы. А еще у него на лице была россыпь веснушек. Едва заметных, но с такого расстояния их можно было даже сосчитать. Впрочем, считать пришлось бы очень долго: его скулы, переносица и даже губы были усеяны бледными веснушками. Я невольно улыбнулась, и он, почувствовав это, поднял вопросительный взгляд.

– У тебя веснушки.

В серых глазах отразилось недоумение.

– Пятнышки на лице. У нас это называется…

– Я знаю, что такое веснушки, – откликнулся он. – Просто…

Его взгляд скользнул по моему лицу, а губы тронуласмущенная улыбка.

– У тебя тоже. Да они почти у всех летом.

Я кивнула и в смятении опустила голову, чувствуя сильное волнение. Как нелепо. Кажется, я все-таки не погорячилась вчера, когда пришла к неутешительным выводам о природе своих эмоций по отношению к этому мальчишке. Глубоко вздохнув, я вновь посмотрела на рубцы и деловито спросила:

– Ты хоть мажешь чем?

– Да, – кашлянув, ответил он.

Я почувствовала, что уши начинают гореть. Впрочем, это можно было списать на жару.

– А швы снимать надо?

– Сегодня буду.

– Тебе помочь?

Вопрос сорвался с губ раньше, чем я успела подумать. Как я помогу, если даже при виде этого шва едва дышу? Голова уже начинала кружиться.

– Мне помогут, – раздалось над ухом.

– А… Хорошо.

Я вздохнула с облегчением.

– А кто тебе зашивал?

Зачем я это спрашивала? Медицинские подробности меня совсем не интересовали, но я держала его за руку и совершенно очевидно просто оттягивала момент, когда придется эту руку выпускать. Он тоже не спешил отнимать ладонь, позволяя вертеть ее и так и этак.

– Сам, – коротко ответил он, и я даже сначала не поняла, о чем он, а потом вздрогнула, осознав, что он сам зашивал себе раны. Горло перехватило.

– А чем? – в ужасе спросила я, поднимая на него взгляд.

– Жилами, – все так же шепотом ответил он и добавил: – Эй, хорошо все. Ты вся белая. Перестань.

– Даже спрашивать не буду чьими, – дрожащими губами улыбнулась я.

– Не спрашивай, – он усмехнулся в ответ.

Я вдруг остро почувствовала, что мы стоим очень близко друг к другу и Альгидрас смотрит прямо мне в глаза. Вообще, эта его привычка была крайне раздражающей. Мужчины обычно сползали взглядом вниз: кто к губам, а кто и того ниже. Альгидрас же смотрел так, как, вероятно, смотрел, натягивая тетиву, – прямо в цель. И мое сердце колотилось где-то в горле. Это было неправильно. Слишком сильно. Я первой отвела взгляд, вновь посмотрев на его руку, которую я, оказывается, перевернула ладонью вверх. Видимо, инстинктивно желая убрать рубцы подальше от глаз. Если бы я умела читать по ладони. Куда приведет его эта их Святыня?

– У нас есть люди, которые умеют читать судьбу по ладони, – пробормотала я. – Вот это, кажется, линия жизни.

Я провела пальцем по его ладони, и его рука дернулась.

– Щекотно.

– Хотя, может, и не жизни, а ума. Я и в этом не сильна. Так странно, что здесьоказалась я. Я не могу принести никакой пользы, – задумчиво закончила я.

– Ты ошибаешься, – неожиданно ответил Альгидрас. – Ты очень многое изменила здесь, сама не замечая. И это то, для чего ты здесь.